Катя не имела ни малейшего представления о том, как действует «Железное заклятие». Между тем Зеффер выложил целое состояние монахам обнищавшего ордена за то, что они открыли ему тайну. Не менее щедро заплатил он и за создание огромного количества икон, достаточного для охраны всех дверей и окон. Впрочем, «Железное заклятие» стоило вложенных в него денег – оно ни разу не подвело. Подобно своей матери, Катя могла похвастаться тем, что «содержит дом в чистоте».

Впрочем, представления о моральной чистоте у матушки Лупеску были весьма своеобразными. Она отнюдь не считала зазорным за сходную плату торговать своей двенадцатилетней дочерью. Но тот, кто, лаская крошечные груди малолетней любовницы или же извергая свой заряд, всуе упоминал имя Божье, не мог рассчитывать на снисхождение – матушка Лупеску без промедления вышвыривала его из дома.

Неудивительно, что, став взрослой, девочка выработала собственные правила поддержания чистоты в доме. Вкратце все эти правила сводились к одной нерушимой заповеди: не позволяй мертвецам переступать порог.

Необходимо провести ограничительную черту, иначе ад ворвется в твою жизнь. В этом мамаша Лупеску и ее дочь были полностью согласны.

Катя налила себе стакан холодного молока, чтобы успокоить желудок, который давал о себе знать всякий раз, когда по тем или иным причинам она утрачивала душевное равновесие. Потом женщина неторопливо прошлась по дому. Подходя к передней двери, она услышала шум мотора. Катя распахнула дверь и, сделав несколько шагов по дорожке, оказалась в свете фар.

– Это ты, Джерри?

Дверца машины открылась.

– Да, это я, – раздался знакомый голос. – Ты меня ждала?

– Ждала.

– Что ж, тем лучше.

Открыв калитку, она ступила на узкий тротуар. Джерри уже успел выбраться из машины. Он явно был поражен, впервые увидав, как Катя покидает свои владения, и тщетно пытался скрыть удивление.

– Мы что, куда-то едем? – осведомился он нарочито равнодушным тоном.

– Надеюсь, что едем, – откликнулась Катя с той же деланной беззаботностью. Но, как и Брамсу, ей не удалось скрыть своих истинных чувств. Тревога таилась в ее глазах.

И в то же время в Катином взгляде пряталось нечто иное, куда более удивительное. Посмотрев ей в глаза, Джерри различил в них нежность и даже чистоту. Она походила на юную девушку, которая собирается на выпускной бал, полная сознания своей едва распустившейся прелести.

«Поразительно!» – подумал Джерри. Он столько всего знал о Кате, о сотворенных ею злодеяниях, о бедах, которым она стала причиной… Как же ей удалось извлечь этот нежный, трепетный, невинный взгляд из глубин своей памяти? Как ей удалось добиться, чтобы взор этот казался таким естественным и убедительным? Да, это было необычное зрелище.