По мере того как толчки усиливались, отчаянные призывы Джоя становились все громче.

– Господи Иисусе, помоги нам! Не оставь нас, Господи!

– Это когда-нибудь кончится? – выдохнул Джерри. Оставив тщетные попытки встать, он лежал на сотрясающемся полу.

Из соседней комнаты донесся оглушительный треск, словно там что-то взорвалось. Прошло несколько мгновений, и весь дом наполнился грохотом и тяжелыми раскатами. Похоже было, что во всех комнатах одновременно поломались шкафы и их содержимое обрушилось вниз. Огромный кусок штукатурки сорвался с потолка, грохнулся на пол у самых ног Эппштадта и разлетелся на мельчайшие частицы. Гарри вскинул голову, пытаясь понять, не угрожает ли ему новая опасность. Пыль от штукатурки обрушилась на него дождем, запорошив глаза. А дом продолжал стонать и трещать под новыми ударами землетрясения. Полуослепшему Эппштадту происходящее казалось концом света. Гарри бросился к Джою, ориентируясь на его охрипший от молитвы голос, и схватил парня за руку.

– Что это за скрежет? – спросил Джой, перекрикивая грохот.

Посреди оглушительной какофонии звуков подобный вопрос казался бессмысленным, но, как ни странно, Эппштадт сразу понял, что имеет в виду парень.

Сквозь ужасающую симфонию разрушения пробивался некий звук – более глубокий, чем остальные. Судя по всему, он рождался где-то в подвале, у них под ногами. Более всего он походил на скрежетание гигантских зубов, скрежетание столь яростное, как если бы зубы эти превращались в крошки.

– Не знаю, – прошептал Эппштадт. Слезы, хлынувшие из глаз, промыли их от пыли.

– Хотелось бы мне, чтобы этот чертов шум прекратился, – изрек Джой с трогательной прямотой, характерной для уроженцев Среднего Запада.

И стоило ему высказать это пожелание, как отвратительный зубовный скрежет начал стихать, а вслед за ним смолкли и все остальные звуки, дом перестал содрогаться.

– Кончено, – всхлипнул Джерри.

Однако он поторопился. Еще один, последний, толчок заставил дом вновь жалобно затрещать, а снизу раздалось громыхание, словно невероятных размеров дверь, распахнувшись, со всего маху ударилась о стену.

Но после этого подземные толчки наконец унялись, и сопровождавшие их жуткие звуки затихли. Теперь тишину нарушал лишь заливистый вой автомобильных сирен.

– Все живы? – огляделся по сторонам Эппштадт.

– К этим чертовым землетрясениям невозможно привыкнуть, – посетовал Джерри.

– Тряхануло как следует, – заявил Эппштадт. – Я думаю, не меньше шести с половиной баллов.

– И как долго-то продолжалось все это мракобесие. Я едва богу душу не отдал.