— Я не против проявления власти. Я лишь против неразумного, слепого самодурства.

— Это серьезное заявление, мисс Хорниман. Если авторитет императора для вас пошатнулся, так не лучше ли покинуть Орден?

Энни заинтересованно посмотрела на своего собеседника, словно услышала от него оригинальную глупость.

— Все дело в Матерсе, а не в Ордене, — объясняла она. — Вы адепт и должны это понимать. Учение Ордена Золотой Зари дало мне многое, и я не имею права отказаться от этого. Но учение Матерса нечисто. Я знаю, о чём говорю.

— Простите, но что вы имеете в виду?

— Вы ведь встречались, говорили с ним. Неужели вы не уловили в его словах темных посылов?

Так оно и было. За те несколько часов, что полковник провел в парижской квартире Матерсов, он услышал немало того, что в былые годы называлось ересью и язычеством, а то, что увидел, и вовсе не хотел вспоминать. Но что могло смутить мисс Хорниман в деяниях Матерса, полковник представлял слабо.

— Боюсь наша с ним беседа не была в высшей степени откровенной, — лишь произнёс он. — Но я увидел предостаточно, чтобы согласиться с вами — Матерса действительно окружили злые силы. И он не желает от них избавляться.

Энни напряженно улыбнулась. Видимо, полковник произнёс именно то, что она давно хотела услышать от соорденцев, но услышала от него, по сути, постороннего человека, который сумел понять всю глубину её душевных терзаний. Сменив тон на более доверительный, Хорниман сказала:

— Не так давно он призывал меня отречься от собственной личности в магической работе. Как вы это себе представляете?

Полковник согласно кивнул — он действительно не представлял.

— Почему он дал вам такой совет?

— Со мной произошла неприятная история. — Энни нервно передернула плечами. — То, что я пережила, никакими словами не передать. Я стала добычей инфернальных сил, и это страшнее, чем остаться наедине со стаей диких зверей.

— Что с вами произошло?

— Я не хочу об этом распространяться. Могу лишь сказать, что исполнила магическую работу в точности, как наставлял меня Матерс. А теперь он говорит, что я допустила ошибку, приводя нелепые доводы, лишь бы не признавать собственной вины.

— Вы сомневаетесь в нём, как учителе?

— Именно. Дорога, которой он ведет — это путь погибели.

Полковник смотрел на растерянную от собственного признания женщину и видел в ней раскаявшуюся единомышленницу. Её хотелось пожалеть и ей хотелось помочь.

— Мисс Хорниман, — тихо и успокаивающе произнёс полковник, — я думаю, вам лучше покинуть пост в храме. Надеюсь, миссис Эмери поймёт вас.

— Но почему я должна это делать?