— Тогда я от тебя не отстану.

— Смотри сама.

— Приклеюсь как липучка.

— Ладно.

Автобус впереди наполовину заехал на обочину, и водитель на повышенных тонах объяснялся с полисменом Догадавшись, чем закончится спор, Фенн свернул к заднему колесу автобуса и остановился. Этот маневр был встречен злобными гудками ехавших следом автомобилей, которым пришлось объезжать взятую напрокат «фиесту» Фенна под напором ползущих следом машин.

— Черт возьми, что ты делаешь?

— Дорога не так широка, чтобы автобус тут встал, и, высадив пассажиров, он уедет дальше.

— Что-то не похоже, что он собирается ехать.

— Уедет.

Фенн оказался прав. С последним возмущенным жестом водитель снова исчез в кабине и завел мотор. Не сигналя и не выжидая просвета в потоке машин, он влился в него, а Фенн быстро занял освободившееся место. Две машины сзади последовали его маневру.

— Выходи, — торжествуя, проговорил репортер, вытягивая ручной тормоз.

Они вылезли из машины и пошли назад к церкви Святого Иосифа, держась на другой стороне дороги от медленно движущейся очереди.

— Сегодня здесь, наверное, тысячи и тысячи, — заметила Нэнси, укутывая шею в шарф от холода.

— И на прошлой неделе были тысячи.

— Да, но не столько. Даже Папа не собрал бы такую толпу.

Вскоре им пришлось выйти на проезжую часть, чтобы обойти группы, толпящиеся у ларьков. У ближайшего лотка они остановились, чтобы рассмотреть товары поближе.

— Невероятно, — проговорил Фенн, одновременно качая головой и улыбаясь. — Смотри! Фляжки со Святой Землей с лужайки Мадонны. Иисус бы заплакал!

Нэнси взяла маленький куполообразный прозрачный флакон с водой, в котором виднелось убого изваянное изображение Девы Марии. Она взболтала сосуд, и образ почти скрыли снежинки.

Фенн снова покачал головой в изумлении и ужасе, когда увидел семидюймовую святыню, опять же пластиковую — маленькие красные свечки в подсвечниках по обеим сторонам от фотографии Алисы, очевидно наспех вставленной на место какой-то другой святой картинки. Черно-белое изображение было репродукцией газетного снимка, и от увеличения ясно виднелись зерна печати.

Нэнси указала на раскрашенный белым грот, где поочередно вспыхивали огоньки, освещая то Мадонну, то другой образ — несомненно, Бернадетту Лурдскую.