— Потому что Комар назначил мне здесь встречу, — ответил он.

— Не прикидывайся идиотом, — потребовал Ник. — Зачем тебе все это? Что ты скрываешь? Что ты задумал?

У людей города были лица — не такие, как у мертвых музыкантов, но тоже наделенные индивидуальными чертами. Окно у разветвления двух коридоров открывало вид на парадный подъезд какой-то гостиницы. На первом плане было такси. К его окну склоняла лицо молодая женщина, закутанная в манто с меховым воротником. Корби, пачкая стену кровью, коснулся изображения.

— Не может быть, — пробормотал он. — Я схожу с ума.

— Ты не сходишь с ума, — сказал Ник. — Ты сводишь других.

— Чего не может быть? — спросил Ара.

Корби зажал трубку рукой.

— Скажи, — спросил он, — ты ее узнаешь?

Ара вдруг побледнел.

— Это она душила тебя в школе, — сказал Корби. — Это ее портрет. Теперь ее лицо выглядит вот так.

Он провел кровавую полосу по нарисованному лицу. От середины лба и вниз, через переносицу и через щеку. Ему показалось, что он снова слышит грохот выстрела и видит, как расходится порванная пулей ткань на черной маске убийцы.

— Ты не сумасшедший, — бледным голосом сказал Ара. — Просто похоже. Тот же тип лица.

Корби повернул в тот коридор, который был со стороны рисунка с девушкой в манто.

— Ник, — позвал он в трубку. — Ник, ты здесь?

Но в трубке была только музыка. Ник не сбросил вызов. Он просто отложил телефон. Корби вернул мобильник Аре.

— Не вешай трубку, — приказал он. — Вдруг что-то услышишь.

* * *

Они вышли в небольшой зал, где стояли металлические ресторанные столики и стулья, подбитые красным драпом. На одной стене висели зеркала и фотографии в рамках. На другой стене были нарисованы окна.

Корби остановился и замер. Он почувствовал рядом существо, похожее на призрак, ставшее неотличимым от мертвеца. Для него больше нет препятствий, нет достойных соперников. Ему никогда не очистить свою душу. Никогда не выбраться из ада.

Медленно, как в дурном сне, Корби обернулся и посмотрел налево. Там, за крайним столиком у стены, сидел одинокий юноша. Сквозь нарисованное окно он смотрел на улицу дождливого города. Этой сырой ночью камни мостовой кажутся темно-зелеными. Там голубь застрял в проводах. Он умирает во всполохах белого света. Из-за пелены ниспадающих волос, сквозь дымный чад, юноша смотрит на его смерть своими бездонными глазами. Он плачет. Плачет все его существо. Он оплакивает смерть, хотя несет ее сам и сам ей принадлежит.