Корби понял, что еще немного, и ему уже будет все равно. Он перестанет различать жизнь и смерть, воду и воздух. Он сам прыгнет в черный водопад. Его разрубят стальные прутья, изрежут утонувшие осколки стекла, и тварь с тоскливым голосом попирует в последний раз, разматывая по заросшему берегу лабиринт из его внутренностей.

— Дальше я пойду один, — сказал он.

— Ни за что, — пробормотал Токомин.

— Сосредоточьтесь, — приказал Корби ему и своим друзьям. Он увидел, как в их глазах стало на капельку больше жизни и смысла. — Если пойдем вместе дальше, мы все поубиваем друг друга.

— А если ты пойдешь один, то покончишь с собой, — возразил Ник.

— Нет, — сказал Корби. — Я уже не сделал этого. Кто еще из вас мог бы сейчас взять этот пистолет и выбросить в воду?

Он не бравировал. Он чувствовал, что это глубокая правда. И они все тоже это чувствовали, и поэтому молчали.

— Я пойду один, — сказал Корби. — Я должен один. У меня долг перед человеком, который там.

Он говорил без всякой надежды. Он знал, что там, в темноте, его ждет кошмар и боль. Но теперь, после всего, что случилось и не случилось, он не мог бросить Андрея, даже если это означало, что они вместе умрут.

Глава 31. Охотничьи угодья

Глава 31. Охотничьи угодья

В небе над лесом вспыхнули звезды. Их крошечные бледные отражения задрожали в черной воде у запруды. Тишину ночи нарушал только холостой ход двигателя. За стеной ярко освещенных фарами «хаммера» листьев зависла наблюдающая пелена черноты. Корби подумал, что громкие крики, стрельба и весь ревущий ужас войн не так страшны, как безмолвное внимание, исходящее от нее и постепенно смыкающееся вокруг них.

— Значит, ты пойдешь один? — спросил Ник.

— Да, — сказал Корби.

— Это ведь не предательство с нашей стороны? — уточнил Ник.

— Нет, — ответил Корби. — Я прошу вас ехать обратно. В город, в дом Андрея, к другим моим друзьям.

Ара низко опустил голову.

— Мы не смогли, — прошептал он.

— Никто бы не смог, — сказал Корби. — Держи.

Он протянул карточку обратно Аре.