Своей свободной рукой Андрей взял руку Алеси.

— Братик, — нежно сказала она.

— Но из-за того, кто приходит из долин, мне пришлось вернуться назад, а свою человеческую душу я отдал тебе, сестренка, — сказал Андрей. — Ты моя душа.

Алеся гладила его рукой по голове. Ее собственные волосы почти касались его волос. Они были одного цвета, тон в тон. Андрей перевел свой взгляд на Корби.

— Наши души подружились вдалеке — там, куда они уходят, — сказал он. — Мы были вместе очень долго, просто ты, который оставался здесь, про это не знал.

— Я, который здесь, и я, который там, — еле слышно произнес Корби. Он вспомнил полет над зеленой страной, смех и свет, ручей.

— Я сразу тебя узнал, как только увидел, — прошептал Андрей. — Но я не мог, не знал, как показать и объяснить тебе все это.

— У тебя получилось, — ответил Корби.

Андрей снова посмотрел на сестру.

— Мне скоро придется уйти, — сказал он. — Я умру, если останусь здесь. Прости меня.

— Я знаю, братик, — ответила Алеся. — Но ты ведь будешь мне сниться?

— Буду, — обещал Андрей. Корби не выдержал и все-таки заплакал. Его охватила страшная грусть. «Все это было только ради того, чтобы он все-таки умер», — подумал он. Андрей прикоснулся рукой к его мокрой щеке.

— Твоя душа, — сказал он, — теперь не так далеко от тебя. Ты можешь больше. Ты сможешь даже видеть наши встречи там. Наша дружба не кончится моей смертью.

Корби ощутил его теплое прикосновение. «Нет, — подумал он в отчаянии, — тот, другой я, ничем не будет со мной делиться, он чужой». Он сжал руку Андрея своей свободной рукой — но вместо теплой кожи почувствовал под пальцами холод металла.

* * *

Он уже не стоял на коленях рядом с Андреем. Хватаясь за проржавевшие перила, он бежал вверх по лестнице, прилепившейся к стене бесконечно высокого небоскреба, все выше и выше. Металлические ступени звенели под его ногами. И так же они звенели далеко внизу, там, где бежал запыхавшийся безумец. Он все еще смеялся. Его хриплый хохот, словно вороний грай, несся под тусклым желтым небом черного города. И, будто насмехаясь над ним, на его смех отвечали своим криком проносящиеся мимо в воздухе люди-птицы. Корби чувствовал, как взмахи их крыльев разгоняют волны теплого воздуха.

Последний пролет — и вот над головой только небо. Юноша выбежал на крышу и взмахнул руками, как будто собирал что-то и охватывал.

Площадка на вершине небоскреба была пустой и черной, не такой, как у реальных зданий. Здесь не было ни одного вентиляционного выхода, ни одной надстройки, ни даже бордюра у края. Там, где кончалась крыша, все просто обрывалось в пустоту.