Здесь записи обрывались.
Кук дрожал, обливаясь потом. Это был бред сумасшедшего, и все же он почти поверил в прочитанное, несмотря на всю его абсурдность. Сердце у него бешено колотилось, и книга ходуном ходила в руках. Он был зол. Зол на Бога, который позволил этой женщине превратиться в одинокое, обезумевшее существо. Ей, видимо, пришлось питаться трупом собственного мужа, чтобы выжить. Он был зол на Сакса за то, что тот показал ему этот дневник. И возможно, зол на эту самую женщину за то, что та вторглась в его разум и плела блестящие нити в углах, где дышали и ползали существа, не знающие света. Он не хотел видеть этих существ. Не хотел когда-либо их почувствовать.
— Ты еще не закончил, — сказал Сакс.
— Заблуждаешься, мать твою. Я закончил, — возразил Кук, кипя от гнева. — Можешь оставаться, если хочешь, но я ухожу.
— Нет, не уходишь, — сказал Сакс, преграждая ему путь. — Есть кое-что еще. Просто взгляни.
Куку хотелось кулаками пробить себе дорогу, но вместо этого он просто поднял книгу. Одна пустая страница за другой. Все пожелтевшие и рассыпающиеся на кусочки.
В чем смысл?
Но потом он увидел. Еще записи.
Единственное предложение, но всякий раз повторяющееся с интервалом в один год.