– Нет-нет, я пойду отпрошусь, наверное, – ответила Света. – А у тебя зеркальца нету?

– Да у вас уже скоро смена закончится, так-то, – заметила девушка, а вместо зеркала подала свой черный смартфон с включенной фронтальной камерой. – Так что с тобой случилось-то?

– Я не знаю… – к горлу снова подкатывал спазм. – Слабость?

Почему-то не хотелось никому ничего рассказывать. Скажут еще к врачу идти. Все само пройдет, она же не психопатка. Вдруг вспомнилось, что у матери в родне были какие-то слабоумные. Тетка вообще шизофреничка, в дурдоме лежала не раз. Господи-господи, только этого не хватало! Все будет хорошо. Так ей сказали. Конечно, эти слова – всегда ложь, но если не верить, то как вообще жить? Света смотрела в свои покрасневшие заплаканные глаза на экране смартфона, стирала остатки косметики с измученного лица. Продержаться до конца смены и убежать отсюда – вот и все. Забрать Матвея из садика. Ничего они ему не сделают. Она на все готова ради Матвея. Никто его у нее не отнимет, никто не будет говорить ему, что у него чокнутая мамаша. Вспомнилось что-то про агнца. Если честно, она плохо понимала, что это значит. Так к чему подумала об этом? Света поднялась с дивана и, вымученно улыбнувшись, вернула Насте ее смартфон.

– Ну ты как? – продолжала щебетать та.

– Нормально, – тихо ответила Светлана и побрела обратно в отдел телемаркетинга. Из-за двери доносилась одна из прилипчивых песен их рабочего плей-листа.

– Ты забыла, – окликнула ее Настя, догнала и вручила оставленную на диване серую «Нокию».

– А, ну да, – прошептала Света и, неожиданно задрожав, вошла в отдел.

Вновь эти недоуменные и сострадательные взгляды. К счастью, большая часть девочек была занята работой, только Ольга что-то проворчала. Казалось, для них не произошло ничего необычного. А что тогда вообще тут было? Светлана села за свой стол, с чувством облегчения отложила телефон, она не могла даже делать вид, что работает. Смена заканчивается через полтора часа, и еще могут задержать. Может, просто уйти? И не приходить сюда больше никогда. А жить на что? Сейчас все без работы сидят, даже продавцом сложно устроиться. Полтора часа. И сразу в садик за Матвеем. Неважно, что это было, завтра этого не будет. Может, в церковь сходить, лет пять не исповедовалась уже. Мама давно хотела к ведунье сводить, говорила, может, сглазили. Все будет хорошо.

Она уставилась прямо перед собой, но все равно видела, что внизу, на столе, рабочий мобильник начал тихонько шевелиться.

Просто не смотреть. Не отводить взгляд от говорилок, от зеркала. Телефон двигался, словно слизняк, он медленно полз к правой ладони, лежащей на столе, трепещущей от напряжения и омерзения. Света выпрямилась, позвоночник одеревенел. Убежать? Музыка из колонок стала как будто громче, превратилась в грохочущие глыбы, заполонившие и раздавившие все. В зеркальце мелькнула тень, сзади прошла Юля, девочка-художница, скрылась за дверью – в туалет, наверное. Света оглянулась по сторонам, девочки продолжали названивать несчастным пенсионерам. Любая могла набрать тот номер! Матвей, Матвей, Матвей, ей нельзя сходить с ума, у нее же Матвей! Эта мерзость может отнять у Матвея его маму! Телефон влажно коснулся большого пальца на правой кисти, Светлану передернуло. Едва не вскрикнув, она вскочила со стула, схватила серую холодную гадость и снова осмотрелась, затравленно, в ужасе. Некоторые операторы обернулись к ней, на их лицах читалось недовольство: ну что еще с этой истеричкой? Видели ли они, как мобильник растекается в ее руках морской звездой, старается прилепиться плотнее, впиться в кожу, артерии?.. Стол Юли, пустой отодвинутый стул. Света чуть не прыгнула туда, подскочила, стряхнула телефон на бумаги, вцепилась в лежащую рядом и как будто бы точно такую же «Нокию», взгляд упал на один из рисунков…