Верзила съел всю колбасу вместе со шкуркой, встал, побрел дальше.

До позднего вечера он болтался по городу. Ноги гудели, в суставах ощущал боль. Сил ходить дальше не было. Он стал подумывать о том, где бы разместиться на ночлег. Первой мыслью была гостиница. Но потом решил, что там может быть небезопасно, – кто знает, не числится ли он в каких-нибудь списках разыскиваемых органами лиц. Бумажки с ними могут лежать на столике у администратора.

Можно было арендовать койку в какой-нибудь ночлежке. Найти одну из них ничего не стоит, воспользовавшись услугами маклеров, что дежурят возле вокзала. Но мысль, что придется с кем-то разговаривать, о чем-то просить, потом общаться с хозяином или хозяйкой, с другими случайными жильцами на одну ночь, отпугнула его. Хотелось одиночества и было противно вступать с кем-нибудь в разговоры.

«Дача!» – вспомнил он. Псих вряд ли доберется этой ночью до дядиного дома. Заброшенная хибара со старой софой показалась ему уютным местом. Он вспомнил о ней с тоской и решил ночь провести там…

Теперь он брел к старому дому. Свежий загородный воздух приятно бодрил. Миша достал из сумки пряник, съел его, потом половину шоколадки… Вот и калитка. Сумасшедший не знал, что жить ему остается меньше двух минут…

* * *

Подходя к дому Миша глубоко вздохнул: наконец-то он здесь! Он чувствовал облегчение. «А может, мне поселиться на этой даче? Денег, если тратить их с умом, хватит надолго. Не надо никуда ездить, болтаться по городу…»

Он вспомнил свою комнату в коммунальной квартире. «А почему бы не вернуться туда?» – мелькнула в голове неожиданная мысль. В самом деле? Ну что его ждет?!.. Судебные приставы? Они даже не могут выселить его из комнаты… «Нельзя выселять из единственного жилища!.. Тем более, из такого, как у меня», – с надеждой подумал бывший машинист. Полиция?.. Но в чем он виноват? Поезд поджег Евграф Тюрморезов. Он, Миша, наоборот внес свой вклад в установление истины. А его бегство – лишь результат испытанного нервного потрясения.

Лопоухий тяжело поднялся на маленькое крылечко, взялся за дверную ручку. «Надо как-то выпутываться из этой истории… Поживу несколько дней на даче, потом вернусь обратно в коммуналку», – решил он и открыл дверь…

…Размышляя, верзила ни разу не вспомнил про ограбление, которое совершил в Коломенском, про охранника в ресторане, переписавшего его паспортные данные, про сумку врача, украденную из машины скорой помощи. Как это часто бывает у сумасшедших, лопоухий был не в состоянии охватить мысленным взором картину собственной жизни целиком, во всех важных подробностях. Видел лишь отдельные детали – свою комнату в коммуналке (потому что устал болтаться по городу неприкаянным бездомным человеком), теракт на перегоне метро, – теперь ему казалось, что если он и причастен к нему, то как-то косвенно, «боком». Мысленный анализ этой неполной картины подталкивал его к тому, чтобы принять соответствовавшее ей «сумасшедшее» решение…