— Ты русский? — рука Риттенкретта замерла в воздухе. Конец сигариллы был раскаленным докрасна, как его лицо.
Нож воткнулся в мягкую плоть между пенисом Майкла и мошонкой.
— О, я промахнулся! — усмехнулся Снеговик, вытащив нож и ткнув им в левое яичко пленника.
Зрители зааплодировали, и он направил лезвие дальше. Затем остановился, чтобы выпить воды и поджечь свежую сигариллу.
— Какой смысл хранить молчание, майор? — спросил он, повернувшись к обливавшемуся кровью и потом пленнику, растянутому на дыбе. — Я ведь просто спрашиваю о твоей национальности, вот и все. Фактически, я хочу узнать, на кого ты работаешь, — он снова занял свою позицию и поднял нож. — Итак, начнем снова. Ты британец?
Нож сверкнул в грязноватом свете и вонзился в левую ногу Майкла над коленом.
— Ты американец?
На этот раз лезвие проткнуло верхнюю часть груди в области ключицы.
— Ты русский? — Риттенкретт занес нож высоко. — Знаешь, кем бы ты ни был, это бесполезно. С тобой уже, считай, кончено. Не только с тобой, но и со всей твоей работой. Потому что, знаешь ли, одно авторитетное лицо донесло, что ученых всего несколько дней отделяет от того, чтобы завершить работу над «Черным Солнцем», и когда эта работа завершится, ничто не сможет устоять против Рейха.
Свет поблескивал на окровавленном кончике ножа.
Капля крови упала, попав Майклу на лоб.
Он запомнил услышанное.
Что-то внутри него, что он так старался усыпить… а возможно, даже усыпил на некоторое время, теперь разливалось по его мускулам и заставляло его широко раскрыть горящие яростью зеленые глаза.