Наверняка мои выстрелы из пистолета подняли шум в каютном трюме гангстерской большой яхты. Они разбудили всех там внизу. И надо было быстро уносить свои ноги с ее палубы и перебираться на Арабеллу. И чем быстрее, тем лучше.

Джейн, поддерживаемая мной, бежала, тоже на своих истерзанных побоями полненьких черненьких от солнечного загара в синяках под облегающим гидрокостюмом девичьих голых ступнями ножках. Мелькая овалами красивых крутых женских бедер в распахнутом до самого пояса Разорванном с сорванным замком и окровавленном легком гидрокостюме.

Она бежала со мной, прижавшись от боли в своем измученном теле ко мне сбоку, к моему синему с черными полосами, тоже обрызганному мокрому от воды и крови акваланга гидрокостюму. И я, то и дело, подхватывал ее при качке черной яхты из стороны в сторону, поддерживая любимую на ногах. Она плохо, видела из-за разбитого и опухшего от побоев своего девичьего миленького лица. Я держал ее за гибкую тонкую как у восточной танцовщицы талию. Она стонала от боли, но упорно держалась на ногах, бежала со мной, подныривая под канаты и нейлоновые троса черной гангстерской яхты. Мы были мокрые уже по уши в океанской бурлящей и летящей через палубу яхты воде. И наши гидрокостюмы отмылись от крови, как и наши лица.

Так мы добежали беспрепятственно до самой кормы Черного аиста.

Там не было ни кого. Никого у рулей этой гангстерской черной яхты. И она была, теперь неуправляема на бушующих океанских штормовых волнах. Те, кто бросился ко мне и Джейн были теми двумя, Берком и Роем. Те самые, что шарились на нашей Арабелле. Теперь, лежали в воде на мокрой из красного дерева палубе своей гангстерской неуправляемой, теперь никем яхты. Это как раз те, что забуксировали нашу Арабеллу по приказу своего кэпа, которого я и в глаза не видел. Но, который был, тоже здесь на этой гангстерской черной яхте. Это, точно были они тогда, когда я собирался нырнуть в каютный трюмный отсек их черной гангстерской яхты. Они сменили недавно тех двоих, которых я пристрелил из пистолета на входе у спуска в каютный трюм черной яхты. И услышав выстрелы, поспешили на помощь своим, но промахнулись. И получили от меня по пуле.

— Твари поганые! — я выругался, снова вслух включая лебедку, забросив в лодку свою спасенную любимую. Подталкивая ее под широкую в красиво облегающем женскую крутобедрую задницу изорванном легком гидрокостюме. Мою истерзанную пытками, совсем ослабевшую любимую Джейн. И прыгнул сам туда же. Уже в спускающуюся с кормы в бушующую штормовыми волнами воду лодку. Прямо на пути идущей, следом за Черным аистом на буксировочном тросу нашей Арабеллы.