Затем я просто наблюдал, как вы раскапывали могилу. Когда Питер запаниковал и убежал через лес, я догнал и убил его, а тело принес сюда, в старый дом. А потом вернулся за вами. Я намеревался принести сюда ваше тело, или, скорее, ваши кости, после того, как, думал я, крысы покончат с вами. Но услышал, что пришел Джоэл Миддлтон, и мне пришлось бежать за ним – встречаться с этим дьяволом с пушкой позже у меня не было ни малейшего желания!

Я задумал спалить этот дом, оставив ваши тела внутри. Когда люди найдут среди пепла кости, они подумают, что Миддлтон убил вас обоих и сжег дом! И вот вы пришли сюда и попали прямо ко мне в руки! А потом молния ударила в дом, и он загорелся! О, боги сегодня на моей стороне!

В глазах Ричарда играл порочный, безумный блеск, но дуло пистолета не двигалось, и Харрисон стоял, беспомощно сжимая свои огромные кулаки.

– Вы ляжете здесь, с пулей в голове, рядом с этим дураком Питером! – продолжал распаляться Ричард. – И будете лежать до тех пор, пока ваши кости не сгорят и не рассыплются, и никто не сможет сказать, отчего вы умерли! Отряд застрелит Джоэла Миддлтона, не дав вымолвить и слова. Сол проведет оставшиеся ему дни в лечебнице! А я спокойно отосплюсь в своем городском доме до восхода, а затем проживу отмеренные годы в богатстве и с добрым именем. Меня никогда не будут подозревать… никогда…

Он смотрел в черный прицел, глаза горели, зубы меж накрашенных губ обнажились, будто волчьи клыки. Палец огибал спусковой крючок.

Харрисон в отчаянии припал к земле, готовый с голыми руками броситься на убийцу и попытаться противостоять без оружия горячему свинцу, извергаемому из черного дула, а затем…

Дверь пробили внутрь за его спиной, и в зловещем свете показалась высокая фигура в промокшем плаще.

Бессвязный вопль вознесся к самой крыше, и пистолет в руке изгнанника прогремел. Снова и снова он грохотал, наполняя комнату дымом, и раскрашенная фигура дергалась от разрывающего ее свинца.

В дыму Харрисон увидел Ричарда Уилкинсона: тот, падая, тоже пытался стрелять. Пламя прорвалось через потолок, и в его ярких бликах детектив разглядел раскрашенную фигуру на полу и высокого человека, в нерешительности стоявшего в дверном проеме. Ричард кричал в агонии.

Миддлтон швырнул свой опустевший пистолет к ногам Харрисона.

– Я услышал стрельбу и пришел, – прохрипел он. – Полагаю, вражда окончена!

С этими словами Джоэл рухнул безжизненным грузом, но Харрисон поймал его на руки.

Крики Ричарда достигли невыносимой высоты. Крысы лезли из своих нор: туда проникала текущая по полу кровь, сводя их с ума. Они превратились в хищную орду, не внимавшую ни плачу, ни огню, а движимую лишь собственным дьявольским голодом.