«Не может быть!» – подумали горожане.

Она не была мерзостью в глазах Божиих – это они превратили ее в мерзостную ведьму.

Между тем Катерина вышла на площадь. Дети по обе стороны от нее вертели головами и таращились на толпу.

Но до счастливого финала было еще далеко. Идиллии и всеобщего примирения и не предвиделось. Катерина поглядела на огорошенных обитателей Блэк Спринг и останки Джейдона Хольста, и ее глаза наполнились скорбью.

Откуда нам было знать, подумал Грим.

Толпа отшатнулась от Катерины. Кто-то попытался сбежать, но многие понимали, что это бесполезно. И, будто по наитию, все рухнули на колени. Они бросились к ногам ведьмы, вверяя себя ее милости. Они плакали и просили ее о пощаде. Они уповали, что она будет благосклонна к ним и простит их.

– Нам жаль, Катерина!

– Мы принимаем тебя, Катерина!

– Пощади нас, Катерина…

Но они обагрили свои руки кровью, и вскоре должна была пролиться новая кровь.

Краем глаза Роберт Грим заметил, что Марти Келлер приготовился к решительным действиям. Похоже, сейчас только от него зависела судьба Блэк Спринг.

Марти двинулся к ведьме сквозь коленопреклоненную толпу. Пистолет подрагивал в его трясущихся пальцах.

Грим попытался встать и крикнуть ему, чтобы он остановился, но споткнулся и упал на ступени. У него вышибло воздух из легких.

Спустя секунду он все-таки сумел окликнуть Марти… но опоздал.

Марти уже выстрелил. Надо сказать, что парень был специалистом по системам передачи информации, а не снайпером.

Никогда в жизни он не находился в таком напряжении, как в тот момент, когда спустил курок. Пуля попала маленькому Джоуи Хоффману в шею, и мальчик стал падать навзничь.

Струя крови брызнула вверх, заливая платье Катерины. Та наклонилась, попытавшись на лету поймать ребенка, но Джоуи умер прежде, чем ударился о камни, которыми была вымощена площадь.

Наоми заверещала и затопала ножками, обнимая ведьму за талию.

Следующая пуля, которая, по мнению Марти, должна была раз и навсегда уничтожить проклятие Катерины, расколола череп девчушки на куски.

Катерина ахнула, потеряв и второго ребенка. Она стояла, пошатываясь, будто в пляске смерти, между двумя худенькими телами.