– Ортопедический, – сказала Вера. – Для спины полезно.

– Во-во, орпотедический. Я сам пробовал на нем – сплошное удовольствие.

– Вентиляция тут тоже новая, – Еремей указал куда-то в темный угол за телом отца. – В начале весны поменяли. Теперь тут всегда чистый свежий воздух.

Они готовились, понял Никодим, давно готовились к тому, что произошло сегодня. Король умер, да здравствует король! И теперь тут все для его удобства, все для того, чтобы он смог пронести бремя на себе как можно дольше, избавив их самих и их детей от подобной участи.

– Давай это… приступай, – сказал Федор, положив ему руку на плечо. – И так уже опаздываем. А мы пока батю наверх отнесем, вызовем, кого надо. Хлопотный предстоит денек.

Никодим попятился.

– Нет, постойте, – сказал он, чувствуя, что язык едва слушается. – Я не могу. Нет. Не сейчас. Слишком все быстро, слишком неожиданно.

– Неожиданно? – Федор удивленно вытаращился на него. – Можно подумать, ты не знал, чем все закончится! Это обязанность нашей семьи, и ничего нельзя изменить! Ты должен, потому что должен.

– Семьи? Да, наверно. Но это вы – семья. Жили рядом с отцом, помогали ему, ухаживали за ним. А я вылетел из гнезда уже очень давно. Потерял связь, научился быть сам по себе. Я больше не в семье.

– Хватить ныть! Видишь, что снаружи творится?

– Ничего не изменится, если вместо меня за это возьмется кто-то из вас. Никакой разницы! А я… я не хочу бросать свою жизнь.

– Никакой разницы? Ты же старший, у тебя голова специальным образом варит. Так ведь в каждом поколении было – первенец получает дар, а все остальные должны его обслуживать. Жизнь, которую ты так не хочешь бросать, она же не сама по себе выстроилась, это чистая наследственность, ничего больше. Но ты, кстати говоря, не очень разумно ею распорядился.

– Как бы ни распорядился, она моя!

– Ошибаешься! Твоя жизнь принадлежит всем!

Еремей шагнул к нему, но Никодим оттолкнул брата и, повернувшись, в три шага взлетел вверх по лестнице. Захлопнул ногой люк, с удовлетворением услышав, как выругался внизу Федор, получив доской по макушке, рванул к выходу. Свободен! К черту этих людей, к черту этот сраный убогий домишко, к черту происходящее снаружи. Один из братьев займет его место, а он будет далеко. Вообще не стоило приезжать.

Никодим схватил мобильник и успел краем глаза увидеть, как позади из вновь открывшегося люка поднимается Еремей с двустволкой в руках. Совсем поехала крыша, не иначе. Страх плеснулся мягкой волной на самом краю сознания, разбился о твердые камни уверенности в том, что брату не хватит духа выстрелить в него.