Я убавила шаг, чтоб не забрызгаться. Гвардеец, чернокожий парень среднего роста, с маленькими усиками, опять натужился, кашлянул и сплюнул, утерев тягучую дурно пахнущую слюну. Я протянула ему бутылку воды. Он взял ее, сделал большой глоток и сплюнул. Еще попил – долгими неспешными глотками.
– Спасибо, – сказал. – Не видели, куда птица поскакала?
– А что?
– Да то, что я, кажется, пристрелю эту тварь, раз он оказался свиньей, а не вороном. У него глаза завидущие больше желудка.
– Вы хотели сказать, у
– Ха, – вырвалось у гвардейца, и его слегка передернуло. – Хочется пристрелить кого-нибудь. Вы и представить себе не можете, как сильно хочется всадить пулю туда, где от нее была бы польза. Жаль, что я не с настоящими солдатами. Шансы половина-наполовину, что к завтрашнему рассвету наши пройдут сапогом по земле Грузии[112]. Вот-вот каша из дерьма заварится.
– Джорджия? – переспросила я. – Неужто думают, что Чарли Дэниельс[113] имеет к этому хоть какое-то отношение?
Гвардеец грустно улыбнулся и пояснил:
– Я тоже нечто похожее подумал, когда услышал. Речь не о Джорджии. Грузия – это такая лужица дерьма между Ираком и Россией, где все Аль-фигень-и-стан и Эль-клизмостан.
– Рядом с Россией, ты сказал?
Гвардеец кивнул.
– По-моему, Грузия была когда-то частью ее. Химики, кто это дерьмо навыдумывали: облака, несущие дождь из иголок, – работали на компанию где-то там… бывшая СШАшная компания, если в такое можно поверить. Начальники Штабов[114] хотят ударить дюжиной батальонов. Крупнейшая наземная операция со времен высадки союзников в Нормандии в 1944-м.
– Ты же сказал, что шансов всего лишь половина-наполовину.
– Президент связывался по телефону с Россией, чтобы прощупать, дадут ли там добро на удар парой тактических боеголовок по Кавказу. Его пузатенькие пальчики аж чешутся от желания нажать на кнопку.
После всего, что я увидела в последние сорок восемь часов, идея шмякнуть по нашим врагам несколькими сотнями мегатонн худа, казалось, должна бы вызвать во мне прилив удовлетворения… но меня она только разволновала. Явилось нервное, беспокойное ощущение, что где-то мне необходимо было быть, мне нужно было что-то делать: примерно так себя чувствует человек, когда далеко от дома вдруг начинает беспокойно вспоминать, не оставил ли он зажженной конфорку на газовой плите. Только я, хоть убейте, не могла взять в толк, что мне нужно сделать, чтобы унять беспокойство.
– Хотите гада прижучить, незачем за полмира лететь. Могу представить вам одного прямо тут, в Денвере.