— Ты сделал все, что Ему было нужно, но Он оставил тебя, — нашептывал дьявол на ухо. — Он забыл тебя, ты Ему больше не нужен.

Неожиданно вспыхнули свечи, и Майлз увидел себя в окружении красивых обнаженных девушек, освещенных необычно мягким матовым светом. Их нежные взгляды и улыбки затягивали его в омут сладострастного прелюбодеяния.

— Только скажи «да», и будешь целую вечность пребывать в их объятиях. Их губы будут нежно прикасаться к твоему телу непрестанно. Не в этом ли счастье? — продолжал наступать Сатана.

Он указал рукой на молодых и пожилых мужчин, которые курили опиум, возлегая на диванах, и были облеплены со всех сторон ласкающими их девами.

— Посмотри, какой покой и умиротворение исходит от них! Прислушайся к тихим, но искренним стонам этих девушек, переполненных наслаждением. Их жизнь превратилась в постоянное, ежесекундное удовлетворение. Разве не это обещал вам Бог в Раю — вечное счастье, не так ли? Или ты думаешь, в программу райских развлечений входит всего лишь утренняя пробежка в цветущем саду среди неумолкающих соловьев и церковное песнопение?

Шон почувствовал, как голова закружилась, а вены вздулись на висках.

— Ну-ну, не тешь себя иллюзиями. Как можно доверять Ему? Даже девушку, с которой ты хотел связать свою судьбу, Он отнял у тебя и мне отдал.

— Ты такого еще никогда не испытывал, — игриво манили его со всех сторон длинноногие нимфы.

Сердце забилось учащеннее от нахлынувшего возбуждения.

Демонесса Лилит приняла облик красавицы, прикрывшей свои прелести лишь полупрозрачной накидкой из воздушного шелка, и прошептала на ухо:

— Не бойся, прислушайся к своим желаниям. Попробуй. Зачем тебе сопротивляться? Ведь ты же не священник.

Перед глазами стояли соблазнительные стройные фигуры с тонкими талиями, и если бы не яркий свет, вышедший из стеклянной капсулы с венцом Спасителя, Шон вряд ли устоял бы перед сильнейшим искушением.

— Cecidit angelus, et factus est diabolus,[239] — тихо произнес Майлз и не менее трех раз успел повторить эти слова, приближаясь к Бетуле.

Не в силах пробить защитный барьер, черные тени демонов десятками вспыхивали в воздухе вокруг него, бесследно сгорая в воздухе. Сидя между двумя мраморными хорами, Бетула зашипела, как раненая пантера, при виде сияющего венца, который Шон крепко сжимал в руках над ее головой.

— Стреляйте, стреляйте в него, Адриано, мы не можем этого допустить, — выкрикнул Белуджи.

— Откуда он знает твое имя? Неужели и ты с ними заодно? — удивленно посмотрел комиссар Турати на своего друга.

Не обращая внимания на пистолет, который комиссар направил на него, прокурор Трамонто резко поднял руку и, не целясь, выстрелил в Избранника. Первая пуля отклонилась в сторону, но как только Шон надел на голову Бетулы венец Спасителя, вторая пробила ему грудь. Не решаясь сразу выстрелить, комиссар Турати все-таки нажал на курок, не дав прокурору выпустить третью пулю, и тот опустился на колени, раненный в запястье и бедро.