— Почему вы их не пристрелили, они же легко могут узнать нас на опознании?

— Оставлять за собой одни трупы — это дурной тон в нашей профессии. Убирать следует только тех, кто действительно представляет для вас реальную угрозу. Вот, к примеру, как этот, — ответил Лайман и, резко развернувшись, метким выстрелом в голову сразил наповал полицейского, который уже направил на «ночных прихожан» свой автомат.

Питер раскрыл рот от удивления.

— Но каким образом? Вы же стояли к нему спиной. Откуда вы знали, что он именно там, куда вы сразу и выстрелили?

— Вы его заметили первым, а я лишь смотрел в ваши глаза. Да и где же ему еще быть, как не на лестнице?

Четвертый полицейский сам положил на ступени автомат и начал быстро спускаться, подняв руки. По его бледному лицу Питер понял, что наверху происходит действительно что-то странное и пугающее.

— Лучше убейте меня вы, чем они, — выкатив от страха глаза, сказал он.

Тони направил на него пистолет и голосом, не терпящим возражений, сказал:

— Ты пойдешь впереди нас. Я уже успел потратить аванс, так что работу надо обязательно выполнить.

— Пообещай, что убьешь меня раньше, чем они выпустят мне кишки, — взмолился полицейский.

— Что за «колеса» вы жрете, если у вас «глюки» такие яркие? Кто же тогда за порядком в городе будет следить? — рассматривая зрачки полицейского, спросил Тони.

— Это не галлюцинации, они настоящие, и животы нашим вспарывают, как настоящие ниндзя. Лучше пристрели меня, прошу тебя, — едва не закричал в истерике молодой коп.

— Странно, глаза чистые, а ведет себя, как на диком «передозе», — удивился Лайман.

— Похоже, он и вправду напуган, — засомневался Питер.

— Полная ерунда. Смотри на вещи проще, и всегда найдешь правильный ответ.

— Ну и каков же он, по-твоему, если его всего от страха колотит?

— Китайцы снова выбросили на рынок Европы какую-то супердурь, придуманную их юными химиками-очкариками. А эти без году неделя копы-сопляки вытрусили карманы у какого-то уличного торговца. Тот решил отомстить и назвал им такую дозу, чтобы они подохли, вот его и колбасит.

Сверху начали раздаваться выстрелы, и Лайман спросил полицейского:

— Сколько еще ваших там?

— Когда я спускался, четверо или пятеро еще оставались живы.