Первым мои импульсом после пробуждения было броситься к Денису Берри, чтобы рассказать об увиденном, однако при солнечном свете, заливавшем комнату через восточное окно, все происшедшее представилось абсолютно нереальным. Я оказался жертвой странного наваждения и вместе с тем чувствовал в себе достаточно сил, чтобы не поверить в него; поэтому я ограничился опросом рабочих, которые в этот день опять проспали допоздна и ничего не могли вспомнить, кроме пронзительных звуков, услышанных во сне. Эти призрачные звуки свирелей очень меня беспокоили; я даже предположил, что осенние сверчки появились прежде своего времени, будоража покой ночи и порождая призраков. В тот же день я увидел, как Берри работал в библиотеке над планами своего большого предприятия, которое должно было начаться завтра. Признаюсь, что в этот момент я впервые ощутил тот самый страх, который, видимо, согнал с насиженных мест местных крестьян. Меня, по неясным причинам, ужаснула мысль о том, что древняя топь с ее тайнами будет потревожена; воображение рисовало страшные образы этих тайн, скрывавшихся в бездонных болотных глубинах. Все более крепла моя уверенность в неблагоразумии предания этих тайн солнечному свету, поэтому я стал подыскивать благовидный предлог для того, чтобы быстрее покинуть замок и деревню. Однако попробовав как бы небрежно коснуться этой темы в разговоре с Берри, я натолкнулся на его громкий смех, а потому не стал продолжать. Так что я молча встретил блистательный закат солнца за дальними холмами; Килдерри переливался перед моими глазами красным и золотым пламенем, и это казалось каким-то знамением.

Были события наступившей ночи реальностью или иллюзией — точно сказать не могу. Они определенно перешли все мыслимые пределы наших фантазий о природе и вселенной; кроме того, я не в состоянии объяснить известные теперь всем факты происшедших исчезновений. Спать я лег рано, однако долгое время не мог заснуть в жуткой тишине башни. Было темно, несмотря на ясное небо, поскольку луна находилась на ущербе и не появлялась раньше полуночи. Я лежал и думал о Денисе Берри, о том, что приключится с топью, когда наступит день, и мной постепенно овладевало непреодолимое желание выбежать в ночь, сесть в машину Берри и помчаться на ней из этого зловещего места в Баллилог. Но прежде чем мои страхи смогли вырасти в решение, я заснул и вновь увидел город в долине, мертвый и холодный под покровом ужасной тени.

По-видимому, меня опять разбудил резкий звук свирелей, хотя не на него я первым делом обратил внимание, проснувшись. Я лежал спиной к восточному окну, выходящему на топь, над которой всходила луна, и думал, что увижу пятно света на противоположной стене, прямо перед своими глазами; но никак не ожидал того, что увидел. Да, свет действительно заиграл на стене, но это был совсем не тот свет, который дает луна. Ужасный, острый луч ярко-красного сияния проникал через готическое окно, так что вся комната озарилась бриллиантовым блеском невероятной интенсивности и неземного великолепия. Мои действия в первое мгновение могут показаться нелепыми, но ведь лишь в сказках человек совершает отважные и мудрые поступки. Вместо того, чтобы выглянуть в окно и определить источник необычного света, я отвел глаза в сторону и лихорадочно схватил свою одежду с панической мыслью о немедленном бегстве. Помню также, что я схватил свой револьвер и свою шляпу, но в конце концов потерял их, так и не выстрелив из первого и не надев вторую. Спустя некоторое время притягательная сила красного сияния пересилила страх, я подкрался к восточному окну и выглянул в него, а между тем непрестанное безумное завывание свирелей колыхалось и резонировало в помещениях замка и разносилось над деревней.