Люди питались мясом, эльфы — кровью. Просто больше организмы эльфов ничего не принимали. А кровь ящеров оказывалась слишком холодной для поддержания жизни в ледяных телах эльфов.

Рехи помнил, как один сумасшедший попытался питаться только кровью ящеров, то черных, то красных, то мохнатых — какие попадались. Он кричал, что всем пора одуматься, потому что люди и эльфы братья, а в Падении виноват какой-то Темный Властелин. Или он называл его иначе…

И какая разница, кто и в чем виноват, когда просто хочется есть, чтобы жить? Или жить, чтобы есть. Не так уж и важно, когда добыча на охоте — и есть смысл жизни. А кому дело до далекого братства? Вряд ли люди бы отдали свою кровь добровольно, вспомнив какие-то древние времена. Эльфы зато не поедали друг друга даже в случае сильного голода, а люди — как придется. Голод правил миром.

А тот чудак убежденно говорил, что перестать пить кровь и не есть друг друга — единственный путь к возрождению. Возрождению чего? Чудак не говорил, зато настойчиво ловил мелких ящеров и пил их черную кровь. Он едва не обзавелся последователями. Но не успел. Умирал он долго и мучительно, в итоге буквально окоченел заживо. Труп так и бросили с края холмов в нелепой позе, потому что задеревеневшие руки и ноги совершенно не гнулись.

Конечно, на случай крайнего голода подошла бы любая кровь, но без горячей человеческой — хотя бы время от времени — никто не протягивал. Только трехсотлетние старики жили до сих пор непонятно на чем, застыв в неподвижности среди зловонного тряпья. Рехи никогда не видел, чтобы им кто-то добывал пищу. Они никому не приносили пользы. Но из деревни их никто не гнал, то ли уважали, то ли боялись, то ли сохраняли для захватывающих баек из далекого прошлого.

А им, молодым, приходилось идти через горные кручи, терпеть удары ветра, грозящего оторвать от узких карнизов, резать о скалы ноги. Зато люди не находили деревню эльфов, хотя пытались недавно, но заплутали в каменном лабиринте, напоролись на зверье и сгинули.

С тех пор они забились в свою деревню, ощерились забором из камней и мусора, выращивали грибы и надеялись, что «чудовища из-за перевала» не настигнут их. Но Рехи упрямо возвращался, пролезал в узкие щели заграждений, рискуя напороться на острые шипы, ржавые осколки мечей и кинжалов. Говорили, после Великого Падения осталось очень много оружия, но исчезли армии. Целые равнины порой устилали ковром воткнутые клинки и рассыпающиеся кости. Впрочем, старый металл легко крошился, а слепленный кое-как забор не служил преградой, особенно если поработать плечами и руками, прокладывая себе лаз.