– А старик? – спросила она.

– В смысле – старик? – удивилась доктор.

Капа поднялась, попросила проводить ее в туалет. Уставилась в зеркало и остолбенела.

– Это еще что? – заорала она.

Доктор ворвалась в ванную комнату, посмотрела на Капу удивленно.

– В смысле – что?

* * *

Дома все было на удивление нормально. Родители слегка побаивались Капу – вероятно, ожидали неких значительных изменений, которых не последовало; впрочем, именно об этом всех изначально предупреждали. Мама стала относиться к Капе намного теплее и больше ни словом не вспоминала ее дневники – кажется, окончательно уверовала в то, что это некий сложный литературный проект имени ее самой, и эта вера наполнила ее тихой благодарностью: выходит, Капа ее и правда по-своему любила. Отец сторонился Капы, почти не смотрел ей в глаза, но домой возвращался вовремя и часами сидел с мамой в гостиной, послушно и преданно разделяя с ней просмотр ее глупых детективных сериалов. Капа смотрела на них, по вечерам прокрадываясь в свою комнату с пачкой книг из библиотеки, и думала: бесит, бесит, бесит. Ужас, ужас, ужас. Ничего не изменилось, все та же подростковая злоба.

Макс Капу немного побаивался. В какой-то момент Капа не выдержала и зажала его около шкафчиков в школьном коридоре.

– Давай выкладывай, что не так, – потребовала она. – Чем я тебя обидела? Я тебе не нравлюсь уже?

– Нравишься, – замялся Макс. – Просто то, что ты тогда ночью устроила, – мне, короче, слегка неловко после этого.

– Что я устроила? – удивилась Капа.

– Но мы можем повторить, – сказал Макс.

– Дебил, – сказала Капа.

Ей стало обидно и невыносимо жаль – но почему жаль, она не понимала.

– Еще я не понимаю, зачем ты сделала это со своим лицом, – сказал Макс. – Что это значит?