УжасыНоктуарий. Театр гротескастр 237
Светлый фон
Это было не просто нашествие паразитов, а нечто гораздо большее, хотя и это тоже – сомнительное удовольствие. В гостиной, там, где лунный свет пробивается сквозь жалюзи и падает на ковер, видны несколько их тел. Двигалось только одно из них, да и то очень медленно, но, возможно, выжило еще несколько. Кроме того стула, на котором я сидел, в комнате почти не было мебели, как и во всем бунгало, если уж на то пошло. Зато со всех сторон меня окружали светильники – настольные лампы, напольные торшеры, два крошечных светильника на каминной полке.

Затем после короткой паузы, если мне не изменяет память, монолог продолжается.

В доме обустроили камин. Я сказал это вслух, сидя в темноте, – и задумался. Интересно, когда в последний раз кто-то разжигал этот камин, когда вообще кто-то здесь жил. Потом меня заинтересовали лампы, и я пробовал их включать. Один за другим я крутил рифленые на ощупь ручки выключателей. В тусклом лунном свете мне видны были только контуры абажуров, как потом оказалось – пустых. Ни в одном патроне не было лампочки, поэтому, сколько бы я ни щелкал выключателями, ничего не менялось. Залитая тьмой гостиная в пустом бунгало, лунный свет проникал сквозь пыльные жалюзи и, падая на блеклый ковер, выхватывал из темноты неподвижных насекомых и других паразитов.

В доме обустроили камин. Я сказал это вслух, сидя в темноте, – и задумался. Интересно, когда в последний раз кто-то разжигал этот камин, когда вообще кто-то здесь жил. Потом меня заинтересовали лампы, и я пробовал их включать. Один за другим я крутил рифленые на ощупь ручки выключателей. В тусклом лунном свете мне видны были только контуры абажуров, как потом оказалось – пустых. Ни в одном патроне не было лампочки, поэтому, сколько бы я ни щелкал выключателями, ничего не менялось. Залитая тьмой гостиная в пустом бунгало, лунный свет проникал сквозь пыльные жалюзи и, падая на блеклый ковер, выхватывал из темноты неподвижных насекомых и других паразитов.

Голос переходит на шепот.

Те трудности, те проблемы, с которыми я здесь столкнулся, угнетают меня все больше. Есть в том, что я делаю, какая-то запредельная отрешенность. Меня окружает глубокий ночной мрак, и я даже не знаю, который час. На старом выцветшем ковре – тела этих тварей, в некоторых еще теплится жизнь. Все лампочки в доме вывинчены, и света не будет, сколько ни проверяй, словно все здесь против меня, и я в сердце некого сговора.

Те трудности, те проблемы, с которыми я здесь столкнулся, угнетают меня все больше. Есть в том, что я делаю, какая-то запредельная отрешенность. Меня окружает глубокий ночной мрак, и я даже не знаю, который час. На старом выцветшем ковре – тела этих тварей, в некоторых еще теплится жизнь. Все лампочки в доме вывинчены, и света не будет, сколько ни проверяй, словно все здесь против меня, и я в сердце некого сговора.