Фигура была единственным черным пятном в зеленом море злаков и, казалось, привлекала тени пролетающих облаков, чтобы запятнать темнотой все широкое открытое пространство, окружавшее ее одинокий наблюдательный пост. Это был человек. Высокий человек, стоявший с опущенной головой.

Эмбер надеялась – так сильно, что это было похоже на молитву – что это работник фермы или случайный турист, рассматривающий карту. Надеялась потому, что плохо различимая голова была опущена или склонялась к чему-то, что человек, казалось, изучал: к предмету, который он прижимал к груди и баюкал, как младенца. Маленькая неровная голова вскоре показала себя коротко стриженой и костистой, поднявшись, чтобы далекие глаза могли взглянуть на Эмбер в ответ.

Она уронила жесткий диск, а ноутбук удержала только кончиками пальцев.

Отшатнулась от окна, чтобы скрыться от пронзительного внимания неразличимого на расстоянии лица, перемазанного, кажется, землей или сажей, хотя человек стоял слишком далеко, и понять, что именно испачкало кожу, было нельзя. От мысли, что худой и безобразный часовой знает, где она, дыхание Эмбер стало прерывистым. Она склонилась ниже подоконника, задом и на четвереньках выползла из кабинета и бросилась к своей комнате и тому, что было заперто в маленьком алюминиевом футляре, стоявшем в прикроватной тумбочке.

Эмбер остановилась, не добравшись до тумбочки, прерванная куда лучшей идеей: сделать фотографию.

Она высвободила свой айфон из верхнего кармана джинсовой куртки. Побежала обратно в кабинет, заставила себя пройти в дверь и через все помещение к широкой оконной раме. Нацелила камеру на поле кукурузы, сияющее под солнцем и больше не затененное облаками. Поле, в котором уже не было ничего, кроме растений.

Восемьдесят

Восемьдесят

– У меня есть еще несколько баек о Беннете-старшем от детей его бывших соседей и зафиксированные советом жалобы относительно восемьдесят второго дома. Но на этом фронте никаких сенсаций. – Питер Сент-Джон развернул свой ноутбук, чтобы Эмбер смогла увидеть экран. – Дома у меня бумажные копии, но для тебя я сделал сканы. Можешь забрать флешку. Там все есть.

Эмбер собрала оставшиеся от их завтрака тарелки и поставила стопкой на сервировочную тележку, освобождая место для работы. Поднявшись, чтобы помочь, Питер занялся кофе.

– Ты кофе будешь? Или еще вина?

Песочного цвета волосы и тонкие черты лица Питера отлично сочетались со свежим загаром; его зеленые глаза блестели, как теплое море. Он был в Испании. Белая хлопковая рубашка и кремовый льняной пиджак только подчеркивали образ небедного и уверенного в себе человека. Совсем не тот бледный, непрестанно курящий журналист, патологически беспокоящийся о деньгах, с которым она познакомилась тремя годами раньше. Они изрядно помогли друг другу в финансовом плане, но теперь Эмбер завидовала непринужденной самоуверенности Питера, его ауре спокойствия.