Максим хорошо подготовился к этой встрече, вернее, к узнаванию главной героини. Десятки просмотренных в Сети фотографий, сотни прочитанных страниц.

– Я должен был это увидеть, – сказал он шепотом.

Ни вздоха, ни шороха. Даже его собственное дыхание поглотил голос мертвой актрисы. Театральный зал превратился в безмолвный склеп.

Максим впитывал каждый эмоциональный изгиб пьесы, болезненную мрачность эпизодов. Еще минута, максимум две – и он сорвется с места и побежит. Возможно, будет кричать. От страха и восторга. А когда окажется на поверхности, убедит себя в том, что увиденное в театре станции «Элдвич» – не что иное, как вымысел. Вымысел, который сейчас маскируется под реальность и который Максим превратит в Настоящий Сценарий. Призраки существуют… Хорошо, хорошо, так почему бы им не поработать на его будущее?

Максиму чудилось, что над сценой клубится переливчатое сияние. В животе мучительно закололо. Он ощутил нелепое желание позвать Олю, даром что супруга находилась в нескольких километрах, а то и десятилетиях от него.

Еще минута. Две. Три…

«Ищешь финал своего сценария?»

Осветитель направил на леди Макбет луч замогильно-фиолетового света. «Театр – живой», – подумал Максим, парализованный неведомым до сих пор ужасом. Сцену покрывал толстый слой пыли. Слева и справа высились конструкции из ржавых труб. Отполированные панели сходились и расходились, подымались и опускались – в чем смысл этой декорации, кроме как в достижении клаустрофобического эффекта? Ветки Бирнамского леса скребли по красным стеклам фонарей. В тронном зале Шотландии вершились магические ритуалы…

После сцены сомнамбулизма – не страшной из-за неубедительности мертвой актрисы («не видать ей премии Сары Сиддонс») – зрители расщедрились на жидкие аплодисменты: костяное постукивание. Слишком много искусственности в манере игры.

Воздух смердел нечистотами Темзы. Во рту леди Макбет плясал бледно-розовый язык…

Занавес опустился. Максим чувствовал тошноту.

– Вам лучше уйти, – подавшись к нему, проскулил Старикан, – уходите же…

Максим встал. Старикан схватил его за рукав.

– Нет. Останьтесь. Прошу!

Когда снова подняли занавес, леди Макбет стояла на сцене за кафедрой, маленьким столиком на тонких ножках с пустыми полочками.

– Прощальная речь, – шепнул Старикан с таким видом, будто пропустил собственные противоречивые реплики.

– Это ее последнее выступление? – У Максима дрожали руки.

– Оно всегда последнее. И вчера, и завтра.

У мертвой актрисы изменилась осанка. Она сгорбилась, будто от отчаяния, но тут же гордо вскинула голову. Старикан отпустил рукав Максима и положил подбородок на спинку переднего кресла. Он выглядел влюбленным идиотом, грустным и жалким.