Мы еще какое-то время смотрели друг на друга, потом, услышав шаги Сарра на лестнице, отпустили руки.

Порот сам приготовил нам ужин – простой суп, который, как ему показалось, будет полезнее для Деборы. Она осталась отдыхать наверху. Ее голос звучал ужасно, дыхание оставалось тяжелым, и она говорила так невнятно, что Сарр велел ей не напрягаться и стараться молчать.

Мы оставили Бваду в погребе, это самое прохладное место в доме. После ужина я снова сидел с Деборой, а Сарр отвез труп кошки во Флемингтон, чтобы проверить на бешенство. (В виде разнообразия он не прочел нам нравоучительную лекцию о счете от ветеринара. По всей видимости, в таких серьезных случаях одной веры в господа уже недостаточно.) Его не было почти два часа, и все это время я как мог развлекал Дебору, которая не могла уснуть после пережитого потрясения – читал ей вслух вдохновляющие стихи из одной из книг, которые нашел в гостиной. По заметкам на полях я догадался, что она принадлежала Сарру, когда тот учился в колледже (разумеется, он предпочитает зануд вроде Мильтона, Вогана и Герберта). Стихи по большей части были мрачными и безрадостными и отлично подошли бы для пуританских похорон; остальные наполнял почти приторный оптимизм прямиком из воскресной школы. Дебора просто лежала на постели, слушала и смотрела на меня сонно (и, надеюсь, благодарно). Она улыбалась, но ничего не говорила, не шевелилась и даже почти не моргала.

Сарр вернулся только после темноты. Выглядел он измученным. По его словам, от Бвады начало пахнуть еще до того, как он добрался до Флемингтона, и теперь весь автомобиль провонял мертвечиной. Ветеринар удивился тому, как быстро тело начало разлагаться – видимо, из-за влажности. Он взял соскобы с зубов, и завтра мы узнаем, болела ли кошка бешенством. Этим вечером у Поротов будет еще один повод для молитв.

И когда я уходил из дома, они были заняты именно этим: Сарр стоял на коленях в обычном своем углу и молился вслух, а Дебора молча смотрела на него с постели, хотя я уверен, что мысленно она молилась вместе с ним.

До меня до сих пор доносится голос Порота. Нет, уже умолк. Вокруг снова тишина. До этого где-то вдалеке гремел гром, но теперь и он прекратился. Чувствую невероятное облегчение при воспоминании о том, как страшно было оставаться здесь одному прошлой ночью. Сколько раз я вздрагивал, пока лежал в постели, воображая, что это Бвада?! Хорошо, что ее «эпоха террора» подошла к концу.

Ну вот, мне все еще хочется есть. Супа, который Сарр приготовил на ужин, явно не хватило. Скорее всего, этой ночью мне приснятся гамбургеры и шоколад.