Пустым.

Если не считать каменного шара размером с небольшой футбольный мяч. И это его награда? Она выглядела до смешного невзрачно – и все же воздух вокруг гудел от напряжения, его кровь все еще кипела. Он просунул в проделанную дыру руку и достал реликвию.

Снаружи веселился Мозготряс.

Рон взвешивал в онемевшей руке камень, и у него перед глазами мелькали события. Труп с горящими ногами. Пылающая коляска. Бегущая по улице собака, превратившаяся в огненный шар. Это все ждало его снаружи.

И на виновника всего этого он шел с камнем.

Он верил в Бога всего полдня, и его уже обосрали. У него в руках был обычный камень – просто ебучий камень. Он снова и снова вертел его в руке, пытаясь разобраться в его вогнутостях и выпуклостях. Возможно, он был частью чего-то, и ему не хватало главного звена?

В другом конце церкви послышался шум: грохот, крики, гудение пламени за дверью.

Окруженные клубами дыма, внутрь с воплями ввалились двое.

– Он сожжет деревню, – услышал Рон знакомый голос. Тряпка-полицейский, не веривший в ад: он старался держать себя в руках, вероятно, ради своей спутницы, миссис Блаттер из отеля. Ночная рубашка, в которой она выскочила на улицу, была изорвана. Через ткань виднелись груди – они дрожали каждый раз, когда она всхлипывала; кажется, она не замечала того, что стоит голышом, не замечала даже того, где находится.

– Господь наш милосердный, помилуй нас, – произнес Айвенго.

– Нет здесь вашего сраного Господа, – послышался голос Деклана. Он, покачиваясь, поднялся перед вошедшими. Рон не видел его лица, но знал, что оно стало практически неузнаваемым. Когда он похромал к двери, миссис Блаттер отшатнулась от него и побежала к алтарю. Здесь она вышла замуж, на том самом месте, где он развел костер.

Рон зачарованно пялился на ее тело.

Она была весьма полной, ее грудь обвисла, а живот нависал над пахом настолько, что вряд ли она за ним что-то видела. Но именно под ним скрывалось то, от чего подергивался его член, от чего шла кругом голова…

У него в руке был ее образ. Боже, да, он держал ее в руке, она была живой копией того, что лежало у него в ладони. Женщина. Он держал каменную статуэтку женщины, Венеры, еще ужаснее миссис Блаттер, с ребенком в раздувшемся чреве, огромными сиськами, с широко раскрытой огромной вагиной от пупка. Все это время они склоняли головы перед скрытой за крестом и покрывалом богиней.

Рон отошел от алтаря и побежал по нефу, растолкав миссис Блаттер, полицейского и психа.

– Не выходите, – сказал Айвенго. – Оно прямо у дверей.

Рон крепко сжимал Венеру, чувствуя под пальцами ее успокаивающую тяжесть. Позади верещал, предупреждая господина об опасности, его слуга. Да, ему явно грозила опасность.