Мы с Лианан переглянулись. Затем она отступила на шаг и махнула рукой: если это так уж необходимо… Кэролин остановилась возле меня, тяжело дыша.

– Я вас знаю, – выпалила она и затем, словно засомневавшись в собственных словах, добавила: – Так ведь?

– Неужели? – ответил я.

– У меня будто туман в голове, – продолжила она. – Но я помню, как пропали мама и бабушка… – Она приложила руку к виску и втянула воздух. – И я помню ваше лицо… Ной. – Она продолжала тереть себе висок, словно вытягивая оттуда информацию. – Дядя Ной. Вы там были. А потом вернулись мама и бабушка. И еще тетя Сидни. А вы – нет. Иногда я вспоминаю вас, но потом снова забываю. – Она крепко зажмурилась, после чего широко открыла глаза. – Вы ведь что-то сделали, да? Что-то такое, что всех нас спасло?

Ее слова меня поразили. Я вместе с Лианан накачал всю свою семью «эбеновой нежностью», что не полностью стерло меня из их памяти, но слишком долго обо мне они думать уже не могли.

– Постарайся забыть, что меня видела, – сказал я. – И ничего не бойся.

– Но все-таки, что вы такое сделали? – спросила она, затем указала на Лианан. – И кто эта женщина?

Она продолжала задавать вопросы, но я уже взял Лианан за руку. Слова затихли, когда мы перешли границу.

10

Я долго не решался рассказать эту часть истории и тянул до самого конца, поскольку знаю: если мне суждено потерять ваше сочувствие, то это произойдет именно здесь. Я намеренно описал сцены из жизни своей семьи, чтобы вы поняли: на то, что произойдет дальше, у меня были веские причины.

Прежде чем освободить семью, я вернулся из Города в мамин дом один. Меган и «Братство» еще сидели в гостиной и кричали друг на друга в лихорадочном возбуждении. Я отсутствовал больше часа, но, к моему облегчению, они меня ждали. Как только я появился, они притихли и уставились на меня с каким-то благоговением. Я ощутил себя Моисеем, спустившимся с горы Синай. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока Меган не ударила меня в челюсть и я не упал на пол.

– Сукин ты сын, – сказала она. – Тварь гнилая!

Я не возражал. Я заслужил любое оскорбление – словесное или физическое, – какое бы она ни пожелала на меня обрушить.

– Наверное, получилось, – произнес Илай. Его голос звучал слегка взволнованно, но и немного стыдливо за испытываемое им возбуждение. – Ты нашел свою семью?

– Да, – ответил я, – но я не могу освободить их в одиночку. Мне понадобится ваша помощь.

– Какого черта ты решил, что мы станем тебе помогать? – раздраженно спросил Джош, теребя поля своей шляпы.

Я перекатился на колени, потирая подбородок.