«Боже…»

Это зрелище, а также то, что он прочитал не более часа назад, ещё больше расстроили его. Теперь, когда его зрение адаптировалось, он оглянулся вокруг, чтобы оценить аудиторию.

«Чёрт, здесь почти никого нет».

Затем он взглянул на сцену…

Танцовщица выглядела нормальной. Гладкая, белого цвета кожа, только она была в лимонно-жёлтых стрингах с оборками. Глянцевые прямые волосы, чёрные, как чистый обсидиан, переливались до плеч и закрывали лицо гладкой шёлковой вуалью. Фигура в виде песочных часов.

«Её ноги нормальные, а грудь… тоже обычная…» — признал Фил.

В центре каждой груди были розовые неповреждённые соски. Но задняя комната, как он теперь знал, существовала, чтобы вместить тех, чьи вкусы сильно отличались от нормальных: извращенцев и тупиц, которые получали удовольствие от несчастий инвалидов. Фил не заметил лишних пальцев рук или ног, деформированной головы, искривлённого позвоночника, нескольких пупков или «дополнительных» конечностей.

«Что она вообще здесь делает? — подумал он. — С ней всё в порядке».

Когда освещение немного увеличилось, Фил смог увидеть цифру на её подвязке: шесть.

И это дало ему идею.

Он допил пиво, заплатил, дал официантке чаевые и вернулся в холл. Друк всё ещё следил за дверью.

— Эй, Друк, — сказал он. — Думаю, мне бы хотелось провести немного времени с последней девушкой, номер шесть.

Огромная голова Друка кивнула.

— Ага. Точно её, уве-е-ерен?

— Уверен. Так сколько с меня?

— Пятьдесят за поло-о-овину.

Фил понял, что он имеет в виду пятьдесят баксов за полчаса.

— Решено, — сказал он, затем осторожно сунул пятидесятидолларовую купюру в пальцы Друка.

— Просто иди и подо-о-ожди у боковой двери, — сказал Друк. — Её зовут Хани, и она всё сделает пра-а-авильно. Дай ей немного времени, чтобы пригото-о-овиться.

— Хорошо, чувак. Спасибо.