Безумные сцены развернулись перед ним. Его желудок с каждым предложением сжимался, но чем больше он читал, тем мрачнее очаровывался он. Ночные деяния Рексалла, Эваноры и Руда демонстрировали беспрецедентные упражнения в систематическом и хладнокровном дьяволизме и в реальных зверствах, о которых даже не представляли их коллеги двадцать первого века. Убийства, изнасилования и пытки были обыденными вещами для этих трёх; вместо этого именно тошнотворные хитросплетения их оккультного режима поставили их на столь высокий постамент зла: детоубийство и отцеубийство; кровопускание и потрошение живых людей, слишком часто детей и новорождённых; абсолютно тягостные сексуальные действия; и алхимическая дистилляция плодов, среди других, ещё более невероятных вещей. Кроме того, сексуальные похождения Эваноры и её двенадцати членов Kовена обеспечили уровень морального разложения, о котором Фэншоу просто не мог представить. В тех случаях, когда считалось, что некоторые члены Kовена потеряли веру, достаточно тёмную для дальнейшего занятия их делами, наказания, которым они подвергались, были описаны в мельчайших подробностях, которые могли передать стиль и лексикон 1600-х годов, которые в один прекрасный момент заставили Фэншоу поспешить в ванную своего номера и вырвать.

Это ужасно, — подумал он, когда закончил. — И всё это реально.

Но какое бы отвращение ни вызывало его чтение, он сожалел о том, что бóльшая часть дневника осталась безнадежно нечитаемой. Он даже чувствовал себя обманутым тем, что не мог прочитать всё, что скрывалось на страницах этого отвратного откровения.

В восемь часов он ужинал в пабе в компании мистера Бакстера. На этот раз он старался не поднимать тему Рексалла, чтобы не казаться одержимым. Вместо этого они говорили о более безобидных вещах, в том числе о погоде, и однажды Фэншоу сказал:

— Я думал о том, чтобы пригласить Эбби ненадолго поехать со мной в Нью-Йорк, если с вами всё будет в порядке.

У мистера Бакстера не было возражений по поводу того, что его дочь поедет в Нью-Йорк с миллиардером.

После более безобидных разговоров Фэншоу поблагодарил старика и ушёл.

К настоящему времени это стало больше похоже на инстинкт, что всякий раз, когда Фэншоу хотел прогуляться по городу, он оказывался на тропах, которые вели к Ведьминому холму. Когда он достиг своего пика, солнце уже село.

Полночь, — сказал он себе. — Зеркало работает только после полуночи.

Через свой карман он почувствовал трубчатую массу зеркала…