Конечно же, искушение было; оставалось ещё два часа до того, как часы пробьют двенадцать. Когда небо потемнело, и звезды загорелись ярче, многие окна города тоже начали мигать — прямо на Фэншоу, маня его, чтобы он вытащил зеркало и поддался своей слабости. Даже так далеко, невооружённым глазом, он увидел бегуний в конце дороги, идущих в гостиницу, но Фэншоу не сфокусировал зеркало на окне, которое, как он знал, принадлежало им. А «Travelodge»?
Время не могло быть более подходящим для долгого подглядывания, но Фэншоу этого не сделал. Он думал об этом, но вскоре понял, что не собирается поддаваться дешевизне своей зависимости. Восхитительного трепета, который он обычно испытывал, сейчас не было.
Вместо этого он ждал полуночи.
Он пересёк тропу с несколькими парами, также прогуливающимися по холму. Фэншоу кивнул им, поприветствовал, затем двинулся дальше. Он сделал паузу, чтобы посмотреть на ужасающую бочку, а затем на могилы Рексалла и его дочери, последняя представляла собой просто древнюю яму. Затем он повернулся и обнаружил, что стоит перед Магическим шаром.
Позади него поднялась оранжевая луна, угол, идеально подходящий для металлической сферы, чтобы затмить сияющую окружность лунного тела. Зрелище длилось всего мгновение, но в этот момент шар испустил ауру мерцающего, тонкого ниточного света цвета расплавленной лавы.
У Фэншоу не было иного выбора, кроме как вспомнить цвет своей ауры…
И слова Летисии Родс:
Но Фэншоу знал, что он не был чёрный сердцем.
Он задумался, но потом понял, что его часы показывали 23:55.
Вернувшись на самый высокий пик, он вытащил зеркало и поднёс его к глазу.
Город стоял в сумерках. Выглядело красиво и… современно. Он поводил зеркалом вокруг, ни разу не приблизившись ни к «Travelodge», ни к окну бегуний. Вместо этого он нашёл чистую белую ратушу. Огромные окна первого этажа сверкали, показывая движение внутри. Фэншоу сосредоточился и увидел часть конференц-стола, а за ним сидели несколько человек. Одной была Эбби, её волосы блестели, а губы шевелились, когда она ссылалась на разложенные перед ней бумаги.