По жуткой иронии, мысль о том, что там – настоящие звери, пугала меньше, чем нечто, которое, как ей показалось в прошлый раз, поднималось из-под земли. Теперь она надеялась только на одно – может быть, она ошиблась, и в черной бездне под полом сарая на самом деле нет иного.

«Ох, Стив».

Но для звуков, которые тогда издавали твари, содроганий земли и старых деревянных стен, преобразившихся у нее на глазах в скалы с рисунками, у Кэт объяснения не было. Как объяснить эти странные и отвратительные явления? И то, что она будто вернулась в прошлую эпоху и видела там зверей и людей с грубыми лицами, жестоко распиленных кремнем?

Кэт задрожала еще сильнее.

Она глотала ядовитый воздух. Когда они придут, чтобы развязать ее… «положить тебя лицом вниз»… она сделает вид, что надышалась парами.

И будет драться, как в тот раз, когда ее, как животное в клетке, заперли в собственном доме. Это ее единственный шанс. Она уловит момент, «и тогда…»

Прогоняя картину ручного топора с синим острием, сверкавшим в красном свете, Кэт зажмурила глаза.

Скоро все здесь изменится, преобразится – здание и сам пол, на котором лежала Кэт, изменятся, приветствуя то, что стучалось, скреблось за влажной землей. Она не могла отогнать эту настойчивую мысль: скоро «здесь и сейчас» сольется с иным временем, одно место станет другим.

– Господи! – ее крик прозвучал как блеяние козы на привязи, и наконец кто-то заметил отчаяние Кэт – кто-то внизу. Раздался грохот, точно скрежет огромных камней, от которого по самой поверхности мира пошла вибрация. Под землей послышался стон, а за ним – шум, будто кто-то рыл красную землю.

44

44

Вдали женщина издала очередной крик, рассекая воздух с моросью. Он отдался зловещим эхом вокруг полицейской машины, рядом с которой стояла Хелен.

Где-то в глубинах фермы, вниз по развороченной дороге, чей-то разум не выдержал невыносимого ужаса и издал зов о помощи, доказав, что теперь полиция здесь не просто для того, чтобы задавать вопросы.

Затем последовал вой – будто толпа испуганных сумасшедших. Пронзительные голоса поднимались размеренно, в унисон, образуя одну волну за другой, а когда их владельцы переводили дыхание, в паузах играла дудочка без какой-либо мелодии – просто издавала несвязные тоненькие ноты. Залаяли мужские голоса – слова из-за расстояния было не различить, но тон говорил о гневе или даже экстазе, выраженных в примитивном ритме.

Из-за поворота дороги шел грязный, угольного цвета дым, рассеивавшийся в низком сером облаке. Но самым страшным знаком перемен в мире вокруг Хелен оказался глубокий рокот, отдававшийся в ее подошвах.