— Единственное замечание — у тебя на это ушел целый день.

Я убрал кольт в кобуру, обтер пот с руки об штанину и попытался сделать быстрый выхват. У меня получилось, не успел револьвер покинуть кобуру, как я уже взвел курок. Подняв ствол, я навел на пень и выстрелил.

Моя пуля цвиркнула по камню справа от пня.

На этот раз Эммет не засмеялся и вообще не произнес ни слова.

Я сделал еще одну попытку. На этот раз я попал в пень.

Еще дважды я выхватывал кольт со всей возможной скоростью, на которую был способен и делал выстрелы. Оба продырявили цель.

Эммет смотрел на меня, слегка нахмурясь.

Я глубоко вздохнул, очень довольный собой и слегка удивленный своими успехами. В воздухе пахло пороховым дымом. Этот запах казался мне просто великолепным.

— Вроде неплохо, что скажешь?

— Похоже, ты не безнадежен, — отвечал мне Эммет.

Я перезарядился, выхватил пушку и проделал очередную дыру в пне. Из шести попыток я запорол две.

Эммет не выглядел сильно довольным моим прогрессом. Он, прищурясь, наблюдал за мной, пока я в очередной раз перезаряжал оружие. Когда я закончил и убрал револьвер в кобуру, он шагнул ко мне, так, что мы оказались плечом к плечу, оба лицом к пню на другом берегу потока.

— На счет три, — скомандовал он. — Раз, два…

Он произнес: «Три!», и я дернул кольт. Он тоже. Его револьвер грохнул, и этот шум еще стоял у меня в ушах, когда раздался мой выстрел. Его пули врезались в пень буквально за миг до того, как тоже самое сделали мои.

Тут он снова воззрился на меня:

— Не люблю, когда меня водят за нос, малыш.

— Прости, что?

— Ведешь себя, будто первый раз узнал, как держать шестизарядник… словно ты даже не знаешь, как заряжать эту хрень. Делаешь из меня идиота, вот что ты делаешь.

Похоже, мне на роду было написано все время быть несправедливо обвиняемым.

— Да я в жизни не стрелял до сегодняшнего дня, не то чтобы заряжать. Никогда.