— Будь хорошим мальчиком, передай мне Эликсир.

Я протянул ему бутыль. Он откупорил ее, сделал глоток и вздохнул.

— Все снимает как рукой. На-ка, хлебни, — сказал он и протянул бутылку мне.

Я покачал головой.

— Пожалуй, я поеду. На мертвецов я достаточно насмотрелся.

— Не стоит беспокоиться. Он в довольно пристойной форме. Даже особо не воняет, если стать с наветренной стороны. Я снял его всего лишь два дня назад.

— Сняли его?

— Это был парень, бросавший длинную веревку, а оказавшийся на конце короткой.

— Длинную веревку?

— А он был делец. По крупному рогатому скоту. Только удача его покинула, вот работники схватили и вздернули его. Я оказался там по чистой случайности, увидел казнь в самый последний момент. Настоящая удача. Видишь ли, найти более-менее целого человека для оживления — дело нелегкое.

Он сделал еще несколько глотков эликсира.

— Линчевание — самое оно. Если человека вешают на настоящей виселице, то шея у него ломается. И вытягивается сильно. И это еще если он не со слишком большой высоты падает, и голова вообще начисто не отрывается. В любом случае, парень не подходит. Мне приходилось воскрешать нескольких человек со сломанной шеей, и они порядочно отпугнули клиентов, когда стали шататься с мотающимися головами. Но у нас тут парень, которого линчевали, просто задушили до смерти, поэтому шея у него цела. Вот так оно получается. Задушенный он. Сдавлена шея. — Он стукнул бутылкой по крышке гроба. — Я сразу же понял, что он мне нужен. Ребята с ранчо не хотели его отдавать, им хотелось, что он повисел в качестве урока для таких же персонажей. Но я дал им доллар, и они разрешили его снять.

Лазарус снова поднял бутылку, сделал еще один глоток и закупорил ее. Улыбаясь мне, он сказал:

— Парень будет первый сорт, как хлебнет Эликсира Славы.

— Хотелось бы думать.

— Ну что, попробуем?

Лазарус встал. Бутылку он протянул мне.

Крышка просто лежала поверх гроба, приколочена она не была. Старик наклонился над ней и взялся за края. Я решил, что если драпать, то для этого самое время. Однако стоял на месте. Он заинтриговал меня. Я знал, что вернуть труп к жизни он не в состоянии, но очень хотел посмотреть, как он будет выпутываться.

Тут он хмуро посмотрел на меня и снова выпрямился.

— Единственное затруднение, — сказал он.