— С тобой все хорошо? — поинтересовался я.
Она кивнула. Затем зажала приклад под мышкой. Он надавил ей на грудь и сделал ее существенно больше. Зрелище возбудило меня, но я не позволил себе глазеть и быстренько отвернулся.
Подойдя к мертвому немцу, мы встали над ним и смотрели на тело, не произнося ни слова. Я стал перезаряжаться. Руки мои дрожали.
— Тебе нужна рубашка, — заметил я.
— В его рубашке ты понаделал кучу дыр.
Присев рядом с покойником, она положила карабин, вытащила свой нож из-за пояса мертвеца и убрала его в сапог. Затем она стала расстегивать на покойнике рубашку. Она была мокрая и красная.
— Думается, кровь я смогу отстирать.
— Можешь носить мою, если хочешь.
— Меня вполне устроит и эта.
Когда пуговицы были расстегнуты, я с трудом поднял тело, поставил его на ноги и держал, пока Джесси стягивала с него рубаху. Затем я отпустил его. Мы пошли на берег, Джесси пристроилась на камне и стала отскребать рубашку от крови.
Я наблюдал за ней.
Мы только что убили мужа. Только что я провел большую часть утра в компании мертвой жена и ее сына.
Ночь я провел, полностью уверенный, что Джесси мертва.
Но вот она здесь, жива, здорова и отмывает кровь с рубахи.
Я чувствовал потрясение и страдание, все тело отдавало болью.
Но стоя здесь и глядя на Джесси, ощущал я себя просто чудесно. Ее джинсы сползли вниз по бедрам. Влажная спина блестела на солнце. Она была ровная и гладкая, несмотря на царапины и синяки, повсюду раскиданные по ней. Под тонкой кожей виднелись позвонки и скользили лопатки. Несколько влажных локонов курчавились на затылке. Мне был виден край одной из грудей, и я наблюдал, как он двигался в такт ее движениям. Иногда сосок задевал колено.
Закончив, она встала и растянула рубаху на вытянутых руках. В общем и целом, кровь исчезла. Остались лишь несколько рыжих пятен.
— Пойдет, — сообщила она. Обернувшись ко мне, она накинула рубашку на спину и продела руки в рукава.
— Тебя не смущает носить рубашку мертвеца? — поинтересовался я, зная, каково это. Мне пришлось немало времени носить одежду покойников.
— После того, что он со мной сделал — и что намеревался сделать — мне это нравится.