– Всё нормально. Ты разбил мой телефон, поругался со мной, обвинил непонятно в чём, но быванда бывает да. Я нормуль.

– Чем занимаешься?

– Так да. Всяким. Ния… – она запнулась, но потом мужественно продолжила: –…зи вот начал мой Instagram раскручивать…

– Это ещё зачем? – изумился я.

– Хочу быть блогером.

Сайка? Блогером? «Но как ты будешь блогером, если ты не умеешь писать хотя бы более-менее связные тексты?» – чуть было не спросил я, но потом подумал: а что меня тут удивляет?

– Не сомневаюсь, у тебя будут десятки тысяч подписчиков. Только не делай себе пластических операций. Ты и так красивая.

– Как странно. Ниязи то же самое сказал. Один в один прямо.

«Упоминаешь Ниязи через каждое предложение?» – мысленно сказал я ей. Впрочем, это больше не моё дело. У меня в ящике стола лежит билет на самолёт, и этот билет – в один конец. Чтобы купить его, мне пришлось продать Сирингу, но, боюсь, это будет не самая большая жертва, на которую мне пришлось пойти ради заветного путешествия.

От родителей Бахрама мама с Зарифой вернулись необычайно молчаливые. По выражениям их лиц я пытался понять, что произошло, но Зарифа была в маске полного макияжа, к которой я не привык, а мама выглядела просто как человек, который всю жизнь считал, что Земля плоская, и вдруг побывал в космосе.

– Что там было? Ну что там было? – приставал я к ним, но мама вместо ответа прилегла на диван, а Зарифа сказала:

– Да ничего особенного. Посидели, чай попили, поговорили на общие темы. Вроде нормальные люди. Только немножко теряются в такой огромной квартире.

– У них в прихожей мраморные полы. С мозаикой, – простонала с дивана мама.

– Ну ничего, ради любви можно и это потерпеть, – поддразнил я её.

– А прихожая больше, чем вся наша квартира! И лестница там на второй этаж, и перила золотые! Огромные люстры хрустальные – в каждой комнате! И на потолке – росписи!

– Ужасная безвкусица, – обобщила Зарифа.

– Очень дорого и красиво, – возразила мама.

– Просто позорище. Видел бы ты эти росписи. Как будто кошка рисовала. Я даже не думала, что в природе такие цвета существуют. Хорошо, что мы там жить не будем. Бедный Бахрам. Ты заметила, как он стеснялся? Старался отвлечь нас от рассматривания этих достопримечательностей. Наша квартира ему намного больше нравится. Он сказал, что в восторге от нашей старинной лепки и от деревянных дверей.

– Он точно тебя любит? – это в маме запульсировала практическая жилка, призывая убедиться, что богатый жених не сорвётся вдруг с крючка.

– Точно. Я что-то есть хочу.