– Собираешься сжечь кости, да? – спросил другой полицейский.

Его перебил врач:

– Постой, ты же говорил, что этим его не прикончить?

– Не прикончить, – ответил Сэм, облив кости бензином. Потом вытащил из кармана коробок спичек, чиркнул одной и бросил ее на кости. К счастью, яма была закрыта брезентом и внутри было сухо.

– Так зачем ты это делаешь?

Сэм откинул со лба мокрые волосы.

– Ну, есть такая пословица: что вас не убивает, все равно может сделать очень больно.

* * *

Часть душ сгорела, и Последние Калуса закричали.

Дух не понял, как это произошло, но боль была ослепляющей. Ему показалось, что калуса снова умирают один за другим, исчезая, как исчезали раньше от болезней и пуль чужеземцев.

Собрав все силы, дух Последних Калуса залатал дыру, восстанавливая свою целостность. Но это отняло у него время и силы и сделало уязвимым для мертвой души противника.

* * *

Краем глаза Дин видел, как Сэм бежит к «Импале» и возвращается с солью и бензином. «Узнаю своего брата», – мелькнуло у него в голове. Он гордился тем, что Сэму удалось освободиться, а еще больше – тем, что он тут же присоединился к схватке. Да, даже если сжечь кости, дух Последних Калуса не погибнет, но, вероятно, смысл в этом все-таки был. Призрак Калеба прошептал на ухо Дину: «Да, это ослабит мерзкую тварь. И, возможно, тогда нам удастся одержать верх».

Конечно же, Дин услышал рев пламени, когда вспыхнули облитые бензином кости, и почувствовал, как дух Последних Калуса слабеет. Он изменился даже внешне – стал меньше ростом, таким же, каким они впервые увидели его в номере Федреготтисов.

Воспользовавшись передышкой, Дин собрал воедино все, что мог использовать, – страсть и боль, упрямство и оптимизм, агрессию и миролюбие, отчаяние и надежду.

– Ну ладно, псих! Отсюда живым выйдет лишь один из нас, и это точно не ты!

«За американский народ»…

«За мою бедную Агнесс»…

«За всех парней, которые погибли на войне»…

«За маму с папой»…