— Я не могу ответить за него, зачем он снял трубку, — с плохо скрытым раздражением сказал Клатт, — но не думаю, что это сейчас самое важное. Второй звонок по этому поводу раздался четыре минуты назад, когда я разговаривал с Эдди. Звонила старушка. Она не назвалась — или была слишком растерянна, или пожелала остаться неизвестной. Как бы там ни было, она говорит, что там серьезная драка, на углу Уиллоу- и Форд-стрит. Дерутся две женщины. Звонившая сказала, что в ход пошли ножи. По ее словам, они все еще там.

— Все еще дерутся?

— Нет... Обе лежат. Драка закончилась.

— Ладно. — Мысли Алана защелкали быстрее, как набирающий скорость экспресс. — Клатт, ты зарегистрировал звонок?

— Еще бы.

— Хорошо. Сегодня ведь дежурит Ситон? Отправь его туда немедленно.

— Уже отправил.

— Умница. Теперь звони в полицию штата.

— Ты хочешь, чтобы они прислали опергруппу?

— Пока нет. Сейчас просто доложи им обстановку. Встретимся на месте, Клатт.

Прибыв на место преступления и увидев следы побоища, Алан связался по рации с Оксфордскими полицейскими казармами штата и сказал, чтобы немедленно выслали оперативную группу... Даже две, если это возможно. К тому времени Клатт и Ситон Томас стояли возле тел, прося людей разойтись по домам. Подъехал Норрис, окинул взглядом место происшествия и достал из багажника своей патрульной машины рулон желтой ленты с надписью «ЗОНА ПРЕСТУПЛЕНИЯ. ПРОХОД ВОСПРЕЩЕН». На ленте лежал толстый слой пыли, и, как сам Норрис позже признался Алану, он боялся, что она не станет клеиться, до того она была старой.

Однако лента еще клеилась. Норрис присобачил ее к стволам дубов, соорудив вокруг трупов большой треугольник, жертвы лежали в обнимку друг с другом и с основанием стоп-знака. Зрители не разошлись по домам, но ретировались в свои палисадники. Их было около полусотни, и число зевак все увеличивалось по мере треска телефонных звонков — все, кто жил по соседству, торопились поглазеть на трагическую развязку. Энди Клаттербак и Ситон Томас уже были на грани того, чтобы пустить в ход кулаки и открыть предупредительную стрельбу. Алан мог им только посочувствовать.

В Мэне расследованием убийств занимается Отдел по расследованию тяжких преступлений в полиции штага, и для не очень обстрелянных мальцов (а они в большинстве своем именно такие) самое поганое время наступает между обнаружением преступления и прибытием оперативной группы ОРТП. И местные полицейские, и ребята из округа прекрасно знают, что именно на этом отрезке времени чаще всего рвется так называемая цепь улик. Как правило, они также хорошо осведомлены о том, что все их действия в этот отрезок времени будут подвергнуты строжайшему разносу понедельничными «свежими головами» — в основном из судебных инстанций и Управления генерального прокурора, — которые считают всех необстрелянных мальцов, даже ребят из округа, сворой щенят с вымазанными салом ладонями и трясущимися пальцами.