— Свару?

— Прошлой весной Полли подарила Нетти щенка. Он немножко лаял в первое время. Уилма здорово бесилась по этому поводу.

— Правда? Я не помню протокола с этой жалобой.

— Официально она жаловалась лишь один раз. Я перехватил бумагу — меня просила Полли. Она чувствовала себя отчасти ответственной, прежде всего потому, что ведь именно она подарила Нетти собачку. Нетти обещала, что будет все время держать песика в доме, и на этом я поставил точку. Собака перестала лаять, но Уилма явно продолжала цепляться к Нетти. Полли говорит, что Нетти переходит на другую сторону улицы, стоит Уилме показаться хотя бы даже за два квартала. Нетти жутко боялась дурного глаза. Но на прошлой неделе она переступила черту. Пока Пит и Уилма были на работе, она пошла к дому Джерзиков, увидела простыни, висевшие на бельевой веревке, и вымазала их грязью.

Норрис присвистнул.

— Алан, ты перехватил и эту жалобу?

Алан покачал головой.

— С тех пор и до сегодняшнего полудня все оставалось строго между двумя подругами.

— А как насчет Пита Джерзика?

— А ты знаешь Пита?

— Ну... — Норрис запнулся, поразмыслил о Пите, потом об Уилме. Потом представил их вместе и медленно кивнул. — Он боялся, что Уилма сожрет его с потрохами, если он попробует разыгрывать из себя арбитра... Вот он и стоял в стороне. Так?

— Что-то вроде того. Возможно, он слегка оттянул происшедшее, по крайней мере на какое-то время. По словам Клатта, Пит сказал ребятам из ОРУ, что Уилма хотела бежать к Нетти, как только увидела свои простыни. Она была готова рвать и метать: позвонила Нетти по телефону и сказала, что оторвет ей башку, а на ее место сунет кусок собственного дерьма.

Норрис кивнул. В промежутке между вскрытиями Уилмы и Нетти он позвонил в диспетчерскую Касл-Рока и попросил список жалоб и дел, где упоминались обе женщины. «Послужной» список Нетти был короток — состоял всего из одного пункта. Она зарезала собственного мужа, и — конец главы. Никаких упоминаний до того и никаких после, включая и те несколько лет, что она прожила после возвращения в Рок. Уилма была штучкой совсем иного сорта. Она никого никогда не убивала, но перечень жалоб — и ее собственных, и заявленных на нее — был очень длинный и брал начало со времен ее учебы в старших классах средней школы Касл-Рока, когда она врезала в глаз учительнице, оставившей ее заниматься после уроков. В двух случаях взволнованные женщины, имевшие несчастье попасть в черный список Уилмы, требовали себе полицейскую охрану. За эти годы Уилма также фигурировала в качестве ответчика в трех делах по жалобам на словесные оскорбления и угрозы физической расправы. В конце концов все обвинения были сняты, но не нужно было долго изучать список, чтобы понять: никто в здравом уме и трезвой памяти — как бы у него или нее ни чесался язык или руки — не стал бы выбирать Уилму в качестве спарринг-партнера.