Райа тоже почувствовала их истинную сущность. Прошептала:

– Если Йонтсдаун – место их гнездования, тогда это – гнездо внутри гнезда.

– Улей, черт его возьми, – согласился я. – И все жужжат вокруг него, словно трудовые пчелы.

Время от времени грузовик, груженный углем, с ворчанием двигался с севера, пробираясь среди облетевших деревьев по дороге, делящей поляну на две части, в другой конец леса, по направлению к воротам. По другой стороне шли пустые машины – к шахте, на погрузку. Водители и их помощники все были гоблины.

– Что они здесь делают? – поинтересовалась Райа.

– Что-то важное.

– А что?

– Что-то, что не обещает ничего хорошего ни нам, ни всему нашему роду. И я думаю, что центр этого вовсе не в тех зданиях.

– А где тогда? В самой шахте?

– Точно.

Мрачный, еле пробивающийся сквозь тучи свет быстро слабел. Приближался ранний зимний вечер.

Ветер, которого не было целый день, вернулся, полный энергии, изрядно посвежевший за время своего отдыха. Он свистел среди цепей ограды и гудел в ветвях елей и сосен.

Я сказал:

– Нам надо будет прийти сюда завтра пораньше с утра и пройти как можно дальше на север вдоль ограды, чтобы взглянуть на саму шахту.

– И ты прекрасно знаешь, что будет потом, – мрачно сказала Райа.

– Да.

– Мы не сможем увидеть достаточно, так что нам придется отправиться внутрь.

– Возможно.

– Под землю.

– Думаю, да.