– Ты много раз проходила внедрение. Такова твоя работа. Я всегда тяжело переживал это время, но всегда чувствовал сердцем, что ты со мной, а сейчас у меня нет этого чувства.

Глаза Анжелы налились кровью от гнева, охватившего ее, и слезы непроизвольно потекли из глаз, размазывая тушь по щекам. Она подошла к Стасу и со всей мощи, помноженной на профессиональную подготовку, отвесила ему пощечину.

– За время, проведенное с нелюбимым мужчиной! За мою невостребованную любовь к тебе! – рука Анжелы звонкой оплеухой опустилась на правую щеку Стаса, и он понял, почувствовал нутром, что ошибся. – За легкость, с которой ты согласился отдать меня! – Анжела занесла руку для третьей оплеухи, но Стас перехватил руку и сгреб ее в охапку, увлекая в постель. Анжела колотила его куда попало руками и ногами, но, упав на постель, разрыдалась и сдалась.

На заснеженные швейцарские Альпы опустилась августовская ночь. На пирсе, обнявшись, сидели Анжела и Стас, закутанные в один теплый плюшевый плед. Гладь безбрежного озера отражала мириады звезд, как золотой песок, рассыпанный по небу.

– Опять звезда упала, – как-то томно и нараспев произнесла Анжела. – Я уже три желания загадала.

– Да? И какие они?

– Оно. Я все время загадываю только одно желание.

Голова Анжелы лежала на плече у Стаса, и ему не хотелось беспокоить ее своим ерзаньем, но он все же немного отстранился и вопрошающе посмотрел на нее. Она увидела немой вопрос в его глазах.

– Я хочу, чтобы мы всегда были вместе, чтобы нас не разлучала эта проклятая работа, чтобы у нас родились малыши.

– Не одно, а три желания, – усмехнулся Стас, наслаждаясь исключительностью сегодняшней ночи, долгожданной встречей и сладостью объятий. – По одному на каждую упавшую звезду, – Стас, конечно, отдавал себе отчет в том, что Анжела привезла неординарную информацию, но нарушать идиллию момента не хотел, решив дождаться утра. Аналогично думала и Анжела.

– Одно, Стас. Я хочу семью, – она так и уснула у Стаса на коленях, закутавшись в теплый плед, не зная, что жучки, вшитые в ее одежду и даже в подаренные Дэвидом серьги, привели преследователей на этот же пирс. И каждое слово, сказанное Анжелой и Стасом, было беспристрастно зафиксировано и отправлено в Лондон.

***

Несмотря на глубокую ночь, за овальным столом кабинета, обставленного мебелью из мореного дуба, сидели Джейкоб Ротшильд с племянником Дэвидом. Между ними нависло колоссальное напряжение, казалось, что даже воздух наэлектризовался и взъерошил ирокез на плешивой голове Джейкоба.

– Я готовил тебя для реальной политики! Как преемника! А ты так дешево купился, стоило только этой шлюхе раздвинуть перед тобой ноги! – неистово орал Джейкоб, распаляясь и брызгая слюной. Дэвид сидел, опустив голову. Глаза его бессмысленно таращились в пол. – Я устал вынимать из твоей кровати очередных шлюшек, так ты нашел более парадоксальный вариант – влюбился! Мало того, ты нарушил святую заповедь – не разглашать информацию, освещаемую в клубе! Мне плевать на твою любовь. Остается только одно – убрать ее!