—
Я открыл глаза и понял, что меня с хитро улыбающейся Кэт почти ничего не разделяет. Она лежала на боку, вплотную ко мне. Ее некогда-джинсы куда-то подевались. Вместе с трусиками. Ее ноги были согнуты в коленях, и потому ее одеждой сейчас служила лишь падающая тень.
— Плохой из меня гипнотизер, — прошептала она.
— Ты что, хочешь сказать, что мне это сейчас не снится?
— Боюсь, что нет.
— А я-то боялся…
— Не бойся ничего.
Наши губы встретились.
У Кэт они были сухие и раздраженные. Ее дыхание пахло пивом — не какой-нибудь банально-романтической мятой или сладкой ватой. Моя голова болела. Я чувствовал себя разбитым от головы до кончиков пальцев ног. Мы лежали на грубом, скалистом ложе.
Но это был лучший поцелуй в моей жизни.
Искры пробежали меж нашими ртами и теми небольшими участками, где наши тела встретились… и долгое время мы существовали, казалось, лишь там, в этих местах, губы и языки и крохотные участки кожи без тел, одно дыхание на двоих, пальцы без рук, пробегающие по влажным волосам.
Мы старались быть как можно нежнее друг с другом — из-за наших ран.
Поначалу я был робок в прикосновениях. Как и она: ее рука порхала по моей спине, бокам, но ниже талии ни разу не опускалась. И тогда первым решился я, положив руку на ее бедро, ощутив восхитительное тепло ее тела.
Вскоре я уже был под ней, без одежды, придавленный ее весом, ее теплом, ее нежностью. Мои руки блуждали вверх и вниз по ее скользкой спине. Влажные волосы прилипли ко лбу Кэт, пот стекал с кончика ее носа, с подбородка, капли падали мне на лицо. Она тяжело дышала. Когда мои пальцы нашли ее груди — будто омытые в горячей воде, — она выгнула спину и застонала.
После мы не смущались друг друга и не сдерживали свои порывы.
А потом — лежали на спине, тяжело дыша и устремив глаза к небу.