— Ну, тому есть много причин: отчаяние, надежда…

— …«Будвайзер», — добавила она. — Но ты, наверное, прав. Он останется мертвым.

— Это виртуальная уверенность.

— С чего бы это вдруг «виртуальная»?

— С того, что ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным. Все упирается в… хм, ну да, в проценты от единицы.

— И сколько же ты дашь? Девяносто девять из ста?

— Да, пожалуй.

— Обнадеживает. А ты бы полетел в самолете, точно зная, что есть этот самый один процент?

— Ну… это очень неплохая вероятность уцелеть.

— Так кажется, пока не вдуматься. Девяносто девять процентов. То есть из каждых ста полетов один заканчивается падением. Это ужасно много. Потому что каждый день вылетают тысячи рейсов, и из них сотня бы падала. Да даже если бы шансы были один на тысячу, каждый день бы столько самолетов разбивалось, что на них летали бы только сумасшедшие. Поэтому знаешь, что будет безопаснее всего?

— Что же?

— Вернуть кол в этого мерзавца. И свести его шансы к нулю. Именно поэтому я тебе рассказала все это. Нам придется к нему вернутся, если мы не хотим до конца жизни просыпаться в холодном поту.

— Неплохо бы еще найти Пегги и Донни. Эллиот не очень далеко отсюда. Какие-нибудь две мили…

— По жаре это много.

— Ну, знаешь, ты могла бы рассказать и раньше. Смысл таить?

— Никакого. Я не боялась рассказать тебе, просто… — Она пожала плечами. — Я ведь и не думала, что стану его вытаскивать, с другой стороны. Я даже не думала об этом, когда открывала багажник. Я не знала, что сделаю это, пока не потянулась к трупу и не стала обрывать изоленту. Ты тогда уже вернулся в машину. Ждал меня. А потом я не хотела рассказывать тебе об этом при Пегги. А потом мы попали в аварию. Одно цепляется за другое… так мы и живем.