Вышел на лестницу. Теперь надо вниз... Как он там меня вел, фанат «Нирваны»?

Мимо проплыл желтый смайлик с глазами-крестиками, с футболки того толстяка. Сейчас я выгляжу примерно так, наверное.

Опять потянуло блевать, но я подавил рвотные позывы. Нужно найти Вениамина и Ритку да и валить отсюда, неохота ничего осмысливать.

Винтовая лестница, бесконечные ступеньки. Или я вообще иду на одном месте? Как на эскалаторе.

Ступеньки закончились, и я хватился за стену. Холодная, шершавая. Хорошо, что не влажная. Надоела сырость. Постою тут немного, приду в себя...

Вот снова иду, шатаясь и покашливая. В легких все еще вода, точнее, те самые чернила.

Что это за здание вообще?

Почему-то думаю сначала о храме. Потом на ум приходит детский сад. Правда, в последних не бывает винтовых лестниц и таких цементных камер, в которых нас держали.

- Помоги! - под ноги мне бросился жирдяй, с красными пятнами поверх смайла. - ПОМОГИТЕ МНЕ!

Он шарил по полу, в двух метрах от моих ног. Пальцы танцуют, дрожат по грязному полу, вот они прикоснулись к ступне, и я отдернул ногу.

- ПОМОГИ! - Он посмотрел вверх и я содрогнулся. Тут же липкий шарф стянул горло. Меня не должно тошнить от такого, многого ведь насмотрелся.

Бордовые глазницы, будто ложкой выскоблены. На щеках разводы крови, пополам с грязью. Губы у толстяка дрожат, и он вслепую тянет ко мне руки. Точнее, чуть в сторону.

- Ничего не вижу... ПОМОГИТЕ!

- У тебя есть ключи? - я сам не понял, когда схватил его за воротник. Смайлик скривил в усмешке рот, а толстяк зарыдал. Из носа то и дело выползала сопля, и он втягивал ее обратно. - КЛЮЧИ ГДЕ? БЫСТРО!

- Помоги мне, - он вцепился мне в плечи грязными, скрючившимися пальцами, затрясся пуще прежнего. Да я и сам задрожал, от омерзения. Майка жирдяя чуть задралась, и я увидел связку на поясе, грубое кольцо с ключами.

Рванул прямо так и лямка джинсов порвалась. Странноватый наряд для тюремщика, хотя может, толстяк и не надзиратель, а завхоз там.

- СТОЯТЬ! ОТДААААЙ МОИИИИИ КЛЮЧИИИ!

Он замахал кулаками и попер на меня, как бульдозер. Я не хотел с ним возиться, и кулак сам пошел. Костяшки врезались в рыхлую щеку, и зубы «надзирателя» рассекли мне кожу на пальцах.

Толстяк охнул и упал навзничь, из потревоженной глазницы вновь стала сочиться кровь, ну а я рванул дальше, без всяких угрызений совести.

Камеры, камеры... Странно, но по пути не встретил ни одной женщины. Куда это они все пропали?