Потом, из прорехи в штанах Кенни выпал шарик. Твердый, упругий, вроде фрикадельки.

Фрикаделька с бордовой подливкой. И вот вторая - шмяк.

Пантелеев отбежал в сторону. Нож, у него был нож... Скорее избавиться! Замахнулся и швырнул нож так, что плечо отозвалось болью.

Метрах в двадцати от «войска» Пантелеев застыл, беспомощно всхлипывая.

Все, как один протыкают себя, с улыбками на лицах.

«сделай это ради меня я тебя хочу у тебя давно уже не было секса»

- Пошла прочь! - отмахнулся Пантелеев от чего-то. - Прочь, сука!

«проткни меня проткни»

Он побежал дальше, обшаривая на ходу карманы. Сзади неслись выстрелы, одиночные. Пантелеев знал: не по его душу. Отнюдь не по его.

Но он абсолютно нормальный, и собственные причиндалы трогать не собирается.

Каркнула ворона. Пантелев задыхался, труся по обочине. Может, и автомат зря выкинул, на него ведь эта хрень не действует. Надо бежать отсюда подальше...

«проткни меня прошу проткни»

Голос теперь стал тише, и уже не выедал черепушку изнутри.

«Сколько воронья в поле. Интересно, что они жрут?»

Одна каркнула и взмахнула крыльями, чуть не расцарапала когтями лицо Пантелееву. Он отбивался от нее рукой, той самой кистью, у которой не хватало мизинца.

- Пошла прочь, шваль! - здоровяк нелепо взмахнул руками и споткнулся. Упал кулем, зацепил щекой вывороченную ленту отбойника. В локте взорвался электричекий разряд, а вороны хрипло загоготали.

- Кыш! Пошли прочь!

Потом небо, и насмешливые облачка на нем заслонили черные крылья. Они мелькали, мелькали, Пантелеев кричал, и голодные вороны налетали на него, выцеливая когтями глаза.

«Интересно, что больнее - клювом или ножом», - думал Пантелеев, закрываясь от птиц той самой ладонью, с недостающим мизинцем.

Потом ему стало тепло и хорошо. Тело погрузилось в горячую ванну блаженства, а облачка плыли себе и плыли.