– Так старый замок.

– Там и замка-то нет давно никакого, – заметил Ёган.

– Замка-то нет, – продолжал настаивать стражник, – а подвалы под развалинами есть.

– Были, – заметил сержант, – раньше. Мы в детстве там лазили, а сейчас не знаю, как там.

– Что ж, – сказал Волков и, чуть подумав, добавил: – Давайте-ка проверим. Седлайте коней.

Все стали подниматься и вылезать из-за стола.

Но в этот день попасть на развалины Волкову не удалось. Когда кони были оседланы и все уже собрались, пришел стражник и сказал, что староста из Малой Рютте просится поговорить. Солдат велел вести его.

Сидение в подвале очень меняет людей. Староста позвякивал кандалами, шмыгал носом, был сер лицом и изможден, и ни капли былой спеси в нем не осталось.

– Ну, что хотел? – спросил Волков, усаживаясь в седло.

– Да вот, хотел просить, чтобы семью отпустили. Холодно в подвале, дети на камнях лежат, а камень он ведь злой, он жизнь из человека тянет.

– О детках вспомнил? Ты когда барона обворовывал, чего о детях не вспоминал?

– Так то ж я обворовывал, дети тут при чем?

– Значит, сознаешься, что воровал?

Староста помялся, позвенел цепью, шмыгнул носом и сказал:

– Ну, был грех, что ж тут сказать. Так не я один был. Я на других глядючи, соблазнился. Отпустили бы вы детей и бабу мою. Потому что…

– Деньги где? – перебил его солдат.

– Какие деньги? – Староста невинно хлопал глазами.

– Соллон воровал, так у него дом был и кони. И пил, ел, куражился. А ты воровал и жил в хибаре. И из живности у тебя только мерин скорбный. Значит, деньгу где-то прячешь. А сейчас ты стоишь и думаешь: коннетабль-то дурак, детишек выпустит, а они деньгу, что я своровал, и перепрячут. Не перепрячут, не надейся, не выпущу никого, пока деньгу не отдашь. Все в подвале будете сидеть.

– А ежели нет тех денег? – не сдавался староста.

– Сгниете в подвале, – закончил Волков и приказал стражнику: – На место его.