– Господин, – завыл дезертир, – господин, прошу вас, не надо. Умоляю!

– Хватит скулить, – сухо ответил солдат.

– Здесь вешать? – спросил сержант.

– Нет, в Рютте, на площади, чтобы все видели.

– Так там еще висят двое.

– Ничего, и на этого место найдешь.

– Господин, – продолжал выть дезертир, валяясь в грязи у ног лошади Волкова и даже пытаясь поцеловать сапог. – Умоляю, не казните, рабом вашим буду.

– Мне рабы не нужны. И хватит скулить, жил как крыса, так хоть умри как человек, – произнес Волков и поехал в замок.

Ехал и с удивлением смотрел, как мужики тащат дезертира. Им и стража была без надобности, они бы и без сержанта его повесили. «А народец-то озверел, опасный стал, – думал Волков, глядя на местных. – Сейчас его лучше не злить, замордован вконец ворьем и дождями, не ровен час за вилы возьмется, как сержант и говорил». Случись такое, Волков бы не удивился.

В замке, как только он приехал, к нему подошел Крутец и ждал, пока солдат слезет с коня и обратит на него внимание.

– Ну что вы мнетесь, говорите, – произнес Волков, разминая ноги.

– Понимаете, – начал молодой управляющий, – у нас трактир переполнен.

– Знаю, и что?

– И в харчевне в Малой Рютте народ на полу спит.

– Видел.

– А люди в феод все прибывают.

– И что я с этим должен делать?

– С этим ничего вам делать не нужно, только вот пришлые стали занимать пустые дома. Я пытался с ними говорить – так слушать ничего не хотят. Еще и лаются.

– Вы пытались брать с них деньги?

– Пытался. Но не для себя, в казну барона хотел брать, – сразу предвосхитил лишние вопросы Крутец. – Так вот никто не хочет платить, хотя юридически все эти дома – собственность барона.