– Не отстанем, господин, – заверил тот.

Егерь Клаус тоже заверил коннетабля.

Его люди волновались, это было заметно, и это было нормально. Главное, чтобы они верили в него, и тогда все должно получиться. А они вроде бы верили и выполняли все, что он сказал; суетились и малость бестолково, но старались.

Волков достал топор, с которым никогда не расставался, и протянул его монаху:

– Держи. Слушай внимательно: не знаю, как все сложится, но если кровососа удастся вытащить на свет, ты должен кинуть топор в него.

– В кого? – удивился монах, беря оружие. – Я не попаду!

– Слушай меня, болван, нужно просто кинуть в него топор, и все, – говорил Волков тихо, чтобы другие не слышали. – Просто кинешь в него, отвлечешь внимание. Нужно будет отвлечь его. Понял?

– Я попытаюсь.

– Не надо пытаться. Нужно кинуть топор в вурдалака, понял?

– Да, я кину топор в вурдалака, господин.

– Слушай внимательно, – продолжал солдат тихо, чуть склоняясь с коня, – ты кинешь топор, когда я вытащу ногу из стремени, будешь стоять справа от меня и следить за ногой. Я вытаскиваю – ты кидаешь. Понял?

– Да, господин, – монах подбросил топор, – я все понял.

– Ёган, арбалет, – скомандовал Волков.

Ёган молча передал ему взведенный арбалет, на ложе которого уже был болт с серебряным наконечником.

Солдат проверил оружие и закричал:

– Копейщики, в морду не колоть, в ляжки тоже, только брюхо, только пах. Длинным выпадом, чтобы насквозь: мне нужно, чтобы вы его прокололи как кабана и держали, пока мы будем его рубить. Кто верует в Господа нашего – читайте молитвы.

Он осенил себя святым знамением. Его люди делали то же самое. Шептали молитвы, а многие подходили к монаху, и тот наскоро благословлял их. Становились в боевой порядок.

– С Богом! – крикнул солдат. – Пойдемте и убьем эту тварь, вернем ее обратно в ад.

Они пошли в болото. Шли они то по щиколотку, то по колено в грязи к центру кладбища, обходя покосившиеся надгробия. Туда, где в тумане темнел склеп. Шли не спеша, как положено, держались вместе, не разбегаясь. Все молчали, все были напряжены, и даже собаки, бредя в воде почти по живот, не лаяли.

И тут за порывами ветра облака разлетелись, и вдруг пришло солнце.