– Успокойся, Удо, – оторвал его руки от лица Франчески солдат, – ты ее задушишь, гляди, посинела уже.

Сержант встал рядом, а солдат спросил:

– Ну что, будешь еще лаяться или поговорим?

Франческа сидела, словно не слышала его, и выплевывала навоз. Отплевывалась.

– Я человек добрый, – продолжил Волков, – я обещаю, что передам тебя в руки ландфогта и не осужу сам, если ты ответишь мне на два вопроса. Слышишь меня?

Франческа не поднимала головы. Не смотрела на него.

– Два вопроса: где мое золото и где твоя госпожа? Ответишь, и тебя будет судить фогт, и кто знает, как там все повернется. А если нет, то я сожгу тебя сегодня же. Слышишь? Сегодня же! Думаю, барон будет не против.

Женщина не ответила ему.

– Упрямая тварь, – произнес сержант.

А Франческа вдруг глянула на него с такой злобой, что старого воина качнуло. Он начал свирепеть:

– Еще навоза хочешь, тварина?

– Успокойся, сержант, – остановил его Волков и продолжил: – Еще одно предложение: говоришь мне, где мое золото, и я тебя просто повешу. Никакого костра, мне уже плевать на твою госпожу. Я про нее спрашиваю больше для порядка.

Франческа опять не ответила, смотрела на камни мостовой и не поднимала головы.

– Где мое золото, ведьма?! – вдруг заорал солдат. У него начинала ныть нога, отчего он бесился и, схватив женщину за волосы, начал ее таскать, приговаривая: – Где мое золото, а? Где мое золото?

А служанка упрямо продолжала молчать. Терпела и молчала.

– Ведьма, – сурово сказал сержант.

– Ведьма, – согласился Волков, вставая, и, указывая на женщину, крикнул: – Стража, на площадь ее!

Два стражника подхватили Франческу под локти и поволокли к выходу из замка. За ними устремились все дворовые, приговаривая с благоговением:

– Жечь решили!

– Говорят, ведьма!