– Что у тебя тут? – спросил он.

Цыганка подбежала, лопоча что-то по-итальянски. Побренчав мелочью в кармане, он улыбнулся. И получил в ответ столь же пустую, как и его собственная, улыбку.

Теперь дыхание его чуть участилось, и, повернувшись спиной к цыганке, он опять побренчал мелочью. Даже не оборачиваясь, он знал, что она семенит за ним, как собачонка. Вверх по улице и в подъезд чьего-то дома. В глубь тени.

Тут она помялась, без сомнения, зная, какая ей тут может грозить опасность. В порыве вдохновения он вытащил купюру в пятьдесят тысяч лир, жестами показывая ей, что за деньги она должна поднять юбку и показать, что у нее там под ней. Девочка быстро подняла грязный подол, потом дернула его вниз, причем изо рта у нее выскользнул облизать губы жирный язычок. И тут она потянулась за деньгами. Схватив ее за основание шеи, он рывком прижал к себе вонючее тельце и обеими руками сжал ей горло – цыганка корчилась и извивалась. Жизнь утекает из человека так легко. Но он подержал еще немного – так, для уверенности. Язык вывалился у нее изо рта, и на пальцы ему упала тонкая ниточка слюны. Отдернув руку, он толкнул тело на пол в алькове, отер мокроту о цыганкину блузку и поискал среди теней пятидесятитысячную банкноту.

На банкноте сидел кот. Зверь уставился на него ярчайшими желтыми глазами, зрачки – точно два черных провала. Он замахнулся ударить его ногой, но кот лишь отошел на пару шагов, прижав уши и оставляя следы белой пыли. Схватив свои деньги, Марио, прежде чем уйти, оглянулся на дверной проем: теперь, встопорщив усы и яростно размахивая хвостами, там сидели уже три кошки.

Он ждал ее у ворот.

– Ты чего-нибудь поел? – спросила она.

Вид у Марио был какой-то чудной: с расслабленного, словно обвисшего лица глядели неожиданно живые глаза, и смотрел он прямо на нее.

– Не. Я… я просто побродил здесь вокруг.

Решив не допытываться, что имел он в виду этим неопределенным ответом, она купила ему сандвич.

– Завтра я поеду в Ватикан. На виа де ла Конкорде полно всяких магазинов, я там крест куплю по сходной цене.

Рената приложила ко рту салфетку, размазав этим по губам соус к спагетти. Одета она была в выходное платье, домашнее творение из белого и синего полиэстера, которое туго обтягивало живот и грудь. Ее пластмассовые бусы и клипсы были почти в тон платья. Узловатым пальцем она поправила на носу очки, потом глянула в сторону уборной, куда ушел Марио. Ели они в tavola calda, где шведский стол был дешев и не надо было давать на чай официанту.

– Вы двое куда-нибудь завтра пойдете? – спросила Рената.