Торн смотрел прямо перед собой, в глазах его горело от­чаяние.

— А теперь обнаруживается, что она не справляется с ре­альной жизнью,—продолжал Гриер.—И она пытается оты­скать причину, чтобы не считать себя неполноценной. Она выдумывает, что ребенок не ее, что ребенок —зло...

- ...Что?

— Что она не может полюбить его,—объяснил Гри­ер.—Потому ищет причину, отчего он недостоин ее любви.

— Катерина считает, что ребенок —зло?

Торн был потрясен, на лице его отражался страх.

— Сейчас ей необходимо это чувствовать,—объяснил Гриер.—Но дело и в том, что другой ребенок был бы для нее гибелью.

— Все же в каком смысле ребенок —зло?

— Это только ее фантазия. Так же, как и то, что этот ре­бенок не ее.

Торну стало трудно дышать, к горлу подступил комок.

— Не стоит отчаиваться,—ободрил его Гриер.

— Доктор...

- Да?

Торн не мог продолжать. Они оба сидели в тишине, смо­тря друг на друга через стол.

— Вы хотели что-то сказать? — спросил Гриер.

На лице доктора появилась озабоченность. Человек, си­девший перед ним, просто-напросто боялся говорить.

— Мистер Торн, с вами все в порядке?

— Мне страшно,—прошептал Торн.

— Конечно, вам страшно.

— Я хотел сказать... я боюсь.